о-о-о!
Я фыркнула. У страха глаза велики. Вот идиот! Да наши собаки могут лишь зализать до обморока. Зубы у них и впрямь впечатляющие, но Снап и Банди пускают их в ход только когда едят, языки, на мой взгляд, у них совершенно нормальные, во всяком случае, у коров они больше, но ведь никто не теряет голову от ужаса при виде буренки, а тряслись пит и ротвейлер только по одной причине, они очень энергично работали хвостами, приветствуя двух дураков, решивших спастись бегством от замечательных собачек. Банди, естественно, пел. Наш питбуль, в момент особой радости, при виде дорогих гостей или тарелки с оладушками, издает высокий горловой звук: о-о-о! А потом бросается к вам со всех лап, чтобы получить свою порцию ласки!
– А потом как кинутся! – плаксивым голосом закончил Миша. – Антон Михайлович, ну достаньте меня отсюда, я замерз уже.
Но все наши попытки оказались тщетны. Миша, юноша тонкого, я бы даже сказала, хрупкого телосложения, не мог подтянуться на руках, а у Антона Михайловича, похожего на засушенную креветку, тоже недоставало сил, чтобы вытащить из толщи воды незадачливого напарника.
– Ногами упрись! – кричал вспотевший доктор.
– Скользят!
– Кроссовки сними!
– Как?
– Как хочешь!
Миша сумел вылезти из обуви, освободился от носков, но лучше от этого не стало.
– Может, попытаться опрокинуть аквариум на бок? – предложила Леля.
– Рыбки погибнут! – испугалась Маня.
– Зато Миша вылезет, – вздохнула Леля.
По выражению лица Мани было отлично видно, что красивых рыбок ей намного жальче, чем противного фельдшера.
– Стекло разобьется, – быстро сообщила я, видя, как дочь уже разинула рот, чтобы сказать нечто типа: ну и фиг с ним, с Мишей, – порежутся все. Лучше я милицию позову, охрану.
– Ну и к чему они тут? – устало вздохнул Антон Михайлович.
– Сейчас приедут два мужика и вытащат парня, – пообещала я, нажимая “тревожную кнопку”.
Минут через десять у входа замаячили две фигуры. Я открыла дверь и увидела знакомые лица. По вызову вновь явились Соловьев Дмитрий Юрьевич и Павел.
– Здрасьте вам, – вздохнул капитан, – что на этот раз?
– У меня в аквариуме сидит человек, помогите его вынуть!
Павел заржал:
– Мальчик с пальчик, да? Залез поплавать к рыбкам.
– Нет, он вполне высокий, думаю, около метра шестидесяти.
– Даша, – с легкой укоризной сказал Соловьев, – ну-ка вспомни, ты же честное слово давала больше к бутылке не прикасаться, и снова здорово!
Павел тем временем заглянул в магазин и присвистнул:
– Ну и бардак! Вновь привидение шалило?
– Нет, сюда приехала “Скорая помощь”.
– По залу с сиреной каталась, – умирал со смеху Павел.
– Замолчи, – велел капитан.
– Извините, я не так выразилась, не машина, конечно, а доктор с фельдшером бегали. Потом один на прилавок вскочил, а другой в аквариуме оказался.
– Слышь, Дмитрий Юрьевич, – посоветовал сержант, – может, и впрямь медицину позвать?
– Это, наверно, правильно, – завел Соловьев, но тут послышался гневный вопль Миши:
– Долго там ля-ля разводить будете? Я весь околел, ноги судорогой сводит!
– Это кто? – спросил Павел.
– Фельдшер из аквариума. Мужики молча отодвинули меня в сторону и прошли в магазин.
– Да, – вздохнул Павел, – помните, Дмитрий Юрьевич, когда нам один распальцованный позвонил и сообщил, будто у него по квартире удав ползает? Тоже ведь сначала не поверили!
– Откуда в Москве удав? – спросила я.
– По канализации из другой квартиры пробрался, – охотно пояснил улыбчивый сержант, – поднял из унитаза голову, а мужику как раз приспичило! Он нам тогда сто баксов дал и две бутылки дорогушей водки. А здесь, во цирк, человек-амфибия!
– Замолчи, – сурово велел Дмитрий Юрьевич и принялся ходить вокруг “банки”, приговаривая:
– Как же его вытащить?
Потом, разозлившись на то, что никакие конструктивные мысли не лезут в голову, Соловьев рявкнул:
– Какого черта ты вообще сюда нырнул!!!
– Вот она, – завел Антон Михайлович, тыча в меня грязный, совсем не докторский палец, – сначала долбанула “Историей цивилизации” привидение по башке, а когда оно упало в обморок, вызвала нас. В зале же бродили собаки Баскервилей, ну мы и испугались. Да кто бы не перетрусил!
Секунду капитан смотрел на врача разинув рот. Более простой Павел мигом резюмировал:
– Сумасшествие заразно. Безумные сбиваются в стаи!
– Я знаю, как его вынуть, – робко предложила Леля.
Все разом повернулись к девочке.
– Надо взять табуретку, опустить в воду, Миша на нее заберется и вылезет.
– Клево! – заорала Маня и понеслась за табуреткой.
– Ты очень умная девочка, – похвалил Соловьев зардевшуюся Лелю, – сообразительная до крайности. Ступай после окончания девятого класса в школу милиции, нам такие кадры нужны.
Вскоре абсолютно мокрый Миша, благополучно спасенный из водяного плена, трясся на полу и ныл:
– Как ехать? Я промок до костей. Я оглядела парня:
– Дам тебе мои джинсы и пуловер.
– А обувь? У меня сорок третий…
Спустя еще полчаса все ушли. Соловьев и Павел прихватили по энциклопедии “Жизнь животных”, Антон Михайлович прибарахлился “Справочником терапевта”, Миша не стал брать книги, он уехал в наших вещах. Причем фельдшер капризничал, как мог. Обычные, голубые “Lее” он не захотел, пришлось мне расстаться с вельветовыми джинсами, пуловер парень выбирал минут десять, а потом заявил:
– Между прочим, трусов у меня тоже нет.
– Возьми, – протянула ему Маруська белые трикотажные плавочки, украшенные кружевами и кокетливыми бантиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90