- Вот и чудненько, - засмеялась Жаклин, наливая до краев свой коньячный бокал. - Можно было бы выехать прямо сегодня вечером, и утром вы бы уже любовались нашей оранжереей!
Она лихо осушила бокал и тут же налила себе следующий. Яцек заволновался:
- Дорогая, наверное, надо дать Даша возможность собраться…
- Нет, нет, - совершенно искренне остановила я его. - Может, пообедаем вместе?
А в голове завертелась одна мысль: “Как бы избавиться от Яцека?”
Неожиданно мне повезло - в гостиную вошла Маня.
- Как хорошо, Яцек, что вы здесь! - радостно сказала она. - Мне нужна ваша помощь.
- Всегда рад служить вам, моя красавица.
- Мне кажется, что свет из окон второго этажа падает прямо на полотно Ренуара. Наверное, это не очень хорошо для картины. Может, стоит, ее перевесить?
- Пойдемте, мой ангел, посмотрим. - Яцек улыбнулся. - Жаклин, друг мой, у тебя будет болеть голова.
- “У тебя будет болеть голова”, - передразнила Жаклин ушедшего мужа. - Скажите, пожалуйста, какая забота.
С этими словами она опять опустошила бокал. Ну вот, наконец-то, мы остались одни. Пора было действовать.
- Вы ведь, кажется, родственница Жана, - начала я разговор.
- Это только вы, русские, можете считать нас родственниками, - отмахнулась Жаклин. - Мой отец и отец Жана были двоюродными сводными братьями. То есть их отцы были братьями, правда не родными. Они родились от разных матерей. Ну вот и думайте теперь, кем мы с Жаном приходились друг другу. Родственные-то отношения были более м далекие, но вот дружеские существовали всегда. Мать моего отца рано умерла, и, надо отдать должное бабке Жана, она сделала так, что мой отец стал ей вторым сыном, или, лучше сказать, племянником. В детстве мы с Жаном довольно часто встречались, но не очень дружили. Во-первых, я старше его, не скажу на сколько - это секрет, а во-вторых, Жан всегда был очень противным.
Я вспомнила белозубую, яркую улыбку Жана, его радостное молодое лицо.
- Да, да, - продолжала Жаклин, наклоняя бутылку, - обертка совершенно не соответствовала содержанию. Мстительный, злобный, злопамятный, ужасно капризный - таким он был в детстве. А когда родилась Лиза, стала еще хуже - прибавилась какая-то патологическая ревность. Сьюзен, их мать, порой рыдала от отчаяния. Ну то, что он был педик, вы, конечно, знаете. И вообще, это был секрет Полишинеля. Последние годы перед смертью Сьюзен все время пыталась познакомить его с какими-нибудь девушками. Но все напрасно. В конце концов, после смерти родителей мы все насели на него, и он внезапно женился на Катрин. Мы с Алланом и Прудонами вздохнули счастливо - наконец-то парень остепенился. Конечно, Катрин была просто неприлично бедна, к тому же полька, но нам было все равно - главное, что он женат, а злые языки заткнулись! Но радовались мы недолго. Не прошло и года, как он удрал от Катрин и совершенно открыто стал жить с Пьером. С тем самым, который устроил скандал, помните? Ну а в Катрин было полно этой пресловутой польской гордыни… Короче говоря, раз, два - и все. Теперь она в Америке. Правда, внакладе не осталась: Жан ее вполне обеспечил. Вот жадным он не был..
- А Аллан тоже родственник? - прервала я Жаклин.
- Нет, - засмеялась та. - Он был очень близким другом Сьюзен. Поговаривали, что не просто другом. Вообще, он был очень хорош собой и умен. Один недостаток - беден. Сьюзен познакомилась с ним в Италии, до замужества с Эдуардом. - Вроде у них был роман, но родители запретили им строить совместные планы. Одно время болтали, что Аллан был жиголо в Риме. Вот уж не знаю, так это или не так. Во всяком случае, Сьюзен вышла за Эдуарда. Но и об Аллане она позаботилась. Женила его на своей подруге Мартине, а та была богата. Вот так все и устроилось, все приличненько и миленько. - Жаклин захихикала. - Дорогуша, нет ли у вас еще “Реми Мартена”. Очень я уважаю этот напиток.
В мои планы и входило напоить Жаклин до поросячьего визга, к тому ж она еще не рассказала мне всего, что знала. Поэтому я приказала Софи принести коньяк и крепкий кофе.
- Конечно, с моей стороны неприлично осуждать чужие взаимоотношения и привычки. Я ведь нашла Яцека в прямом смысле на улице! - Жаклин закурила длинную черную сигарету. - Представляете, он кинулся прямо под мою машину. Ну, да вам уж, наверное, Прудоны все рассказали!
- Мне так и не удалось с ними поговорить как следует, - улыбнулась я. - Я видела их всего два раза и то при обстоятельствах, не способствующих приятной беседе.
- О, Прудоны… - протянула Жаклин. - Это интересная троица. Папа, мама… Просто кандидаты для шоу “Дружная семья”. Сам Прудон - адвкаот, у него обширная практика. Его отец вел дела матери Сьюзен. Вот с тех пор и дружба. Франсуаза, его жена, художница, рисует ужасные, но дорогие картины, она в безумной моде. Критики зовут ее “Пикассо в юбке”. А их дочь, Анриетта, - о, это совершенно особенная девушка. Она, видите ли, решила уйти в монастырь, но обещала родителям подождать до двадцати пяти лет. Вот они и стараются ее переубедить. Ну, как вам наша компашка? А? Несколько нищих, удачно сочетавшихся браком, парочка педиков, сумасшедшая девица-монашка, бывший жиголо… Ваша сестричка с ее неуемной жаждой денег пришлась нам очень ко двору. Мы здесь все одной крови…
- Вы тоже, мой друг, - раздался спокойный голос Аллана. - Даша, Жаклин нельзя наливать ни капли. Яцек, наверное, постеснялся вам об этом сказать. Дело в том, что она алкоголичка.
Жаклин швырнула в Аллана диванную подушку.
- Надо позвать Софи и уложить ее спать.
- Я сам все сделаю, - проговорил, входя в комнату, Яцек. - Мне следовало предупредить вас, Даша. Что она вам тут наговорила? Не обижайтесь на нее, когда выпьет - не отвечает за свои слова!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49