- встряла Маша.
Яцек угрюмо молчал.
"Что ему сказать, бедному?” - подумала я.
- Я любил ее, - наконец выдавил он из себя. - Тебе, Натали, это трудно понять, ты прагматик, а я романтик, и я любил ее. Понимаешь?
- Понимаю, - неожиданно спокойно отреагировала моя подруга. - Я понимаю, что ты ее любил, но еще я понимаю, что никогда не сяду срать с тобой на одном гектаре!
От удивления Жаклин разинула рот.
- Давай собирайся, - повернулась ко мне Наташка, - я здесь ни минуты больше не останусь.
- Но уже ночь, - пробормотала Жаклин, - идет дождь, дорога скользкая, а ты выпила…
- Тронута вашим вниманием, - усмехнулась Наташка.
С этими словами она ухватила мою сумку и буквально вытолкнула нас с Машей за порог.
ЭПИЛОГ
Январь в Париже безобразен. С неба вместо приличного снега сыплется нудный дождь, ветер забивается под пальто, холодно, промозгло. Холодно было и в кабинете комиссара Перье. Сам комиссар вырядился в толстую шерстяную фуфайку и стал похож на рекламу капель от кашля. Мы с Натальей сидели у стола, а комиссар мерил шагами небольшую комнату. Я искренне пожалела полицейского. Выдержать Наташкин напор неподготовленному человеку трудно. А Жорж Перье не успел подготовиться. Рано утром Наташка притащила меня на набережную Орфевр и, размахивая саблей над головой, понеслась в атаку.
- Это что же за дурацкие законы такие! - верещала она тонким от возмущения голосом. - Всем все понятно, а арестовать некого. Я вам русским языком повторяю: Яцек сам признался, что он все знал, можно сказать, потакал убийце! Вот и арестуйте его!
Комиссар тяжело вздохнул:
- Французским языком!
Наташка не поняла:
- Что?
Комиссар опять вздохнул:
- Вы говорили мне французским языком, а не русским. На русском я ничего не пойму. А арестовать месье Ярузельского не могу, у меня нет никаких оснований.
Я деликатно не стала напоминать ему о том, как он объяснял мне, что задержать человека совсем нетрудно… Наташка безнадежно взмахнула рукой:
- Вот вам и справедливость. Ваша Фемида не только с завязанными глазами, но и с заткнутыми ушами!
Комиссар потер покрасневшую шею:
- Вот что, дорогие дамы. Я сегодня не спал, всю ночь пришлось работать, и поэтому сейчас с чистой совестью уйду домой. Но перед тем собираюсь пообедать. Если хотите, пойдемте со мной.
Мы захотели и отправились в небольшой ресторанчик. В зале стояло всего восемь столиков, посетителей, кроме нас, не было, и Жорж Перье явно повеселел. Он весело подмигнул хорошенькой китаянке и стал обстоятельно заказывать еду.
Через час, наевшись до отвала, мы смаковали совсем не китайский кофе. Комиссар закурил сигарету и посмотрел на нас:
- Ну вот, теперь я чувствую себя намного лучше. Все мужчины наполовину животные: поел, попил и доволен!
Наташка засмеялась:
- Да уж, сытый мужчина - ласковый котенок! Жорж закивал головой:
- А теперь я, как частное лицо, подчеркиваю, как частное лицо, как ваш добрый хороший друг, изложу свои соображения. Во-первых, замечу сразу: мне ужасно мешала Даша. Вместо того чтобы спокойно подождать развития событий, она то и дело засовывала палку в осиное гнездо… Результат вы уже знаете - куча подозреваемых и ни одного обвиняемого. Ну ладно, давайте по порядку.
Когда Натали обратилась ко мне со своими подозрениями, я внимательно пригляделся к узкому кругу родственников и друзей Жана Макмайера. Первое, что мне не понравилось, - это беседа с поваром Луи. Он сказал, что в последнее время Жан опять начал принимать наркотики.
- Это вранье, - отрезала Наташка.
- Луи говорил, что в разных банках на кухне он обнаруживал использованные ампулы. А ведь раньше молодой барон тоже рассовывал, так сказать, пустую посуду по жестянкам с кофе, сахаром…
- Печеньем, - глупо встряла я.
- А, - оживился Жорж, - вы тоже находили ампулы?
Я виновато замолчала: язык мой - враг мой. Еще второй муж однажды в сердцах заорал, что длина моего языка сравнима разве что с длиной языка муравьеда.
- Луи, конечно, забеспокоился и пошел к Натали, - продолжал комиссар. - А вы, - он повернулся к Наташке, - устроили мужу допрос с пристрастием.
- Да, - подтвердила та, - как в КГБ - свет в лицо и говори правду. Но он поклялся, что с наркотиками завязал навсегда. Да и я не видела никаких признаков того, что он колется. В результате мы пришли к выводу, что кто-то просто издевается над нами.
- И это мне не понравилось, - сказал Перье. - Потом мы занялись Жаклин. Но здесь не обнаружили ничего особенного, кроме обычного, бытового алкоголизма. Потом внимание привлек месье Ярузельский. Запросили Варшаву и выяснили странную вещь - бывшая жена и дочь Яцека погибли несколько лет тому назад в автомобильной катастрофе. Значит, Андре никак не могла быть его дочерью. Кто же она тогда? Принялись копаться в прошлом Жана Макмайера, и выплыли очень неаппетитные детали: мальчики, наркотики, безобразное поведение… Выяснилось также, что Эдуард Макмайер не являлся отцом Жана и Лизы. В его медицинской карте прямо указывалось на стерильность - результат детской болезни. Встал вопрос, кто же настоящий отец этих детей, и не ему ли выгодна смерть Жана? Добрались до авиакатастрофы. Только начали копаться в этом деле, как погиб Жан.
Тут мы опять встретились с Натали и, посовещавшись, решили ее “убить”. Расчет был прост: тот, кому выгодна смерть Жана и Натали, обязательно заявит свои права на наследство. Честно говоря, мы не знали, кто это будет. Просто решили предоставить событиям развиваться… Но появились вы, моя дорогая, - комиссар посмотрел на меня, - и все покатилось к чертям. Ну зачем вас понесло на аэродром?
Я вздохнула - действительно, какого черта я влезла во все это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49