Женщины с неодобрением смотрели на меня.
- И кто это тебя так стриг? - возмутилась Анриетта. - Все волосы в разные стороны, завивка какая-то дурацкая… Ну-ка, пойдем на кухню.
Она посадила меня на табурет и принялась за работу.
- Ну смотри! - сказала Анриетта через некоторое время.
Я глянула в зеркало и увидела хорошенькую девочку почти с мальчишеской стрижкой.
- Ой! - вырвалось у меня.
- Вот и ой, - рассмеялась Франсуаза. - А если ты еще подкрасишь глаза…
- Мне бы твою фигуру, - завистливо вздохнула Анриетта. - Ладно, поехали.
Мы втиснулись в старенький дребезжащий “Рено” и порулили. Уже смеркалось, и я впервые подумала о своих домашних. Что-то они поделывают?
Когда одышливый “Рено” остановился у дверей, Маня бросила на него удивленный взгляд и потом заорала не своим голосом:
- Мамочка!
Я не успела захлопнуть дверцу машины, как меня начали целовать, а в колени тыкались собаки, кошки…
Выскочила Софи:
- Мадам, как вы напугали нас. Когда вы исчезли из больницы, комиссар поставил на ноги всю полицию Франции.
- По-моему, полицию всех стран ЕС, - усмехнулась Маня. - Он решил, что тебя похитили, и хотел перекрыть порты, почту, телеграф, телефон…
- Почта, телеграф и телефон - это не из этой оперы, - сказала я.
- Сейчас велю сварить бульон, - прощебетала Софи.
Я почувствовала, что меня опять тошнит.
- Нет, только не бульон, ненавижу воду с жиром.
- Ну ладно. Мы попросим Луи сделать геркулесовую кашу.
Они увели меня в дом и после короткого сопротивления запихнули в кровать. Только тогда я вспомнила про Анриетгу.
- Пригласите человека в дом.
- А она сразу уехала, - сказала Маша. - Откуда ты ее знаешь?
- Это долгая история. Если придет комиссар Перье, отдайте ему папку, которая лежит у меня в сумке.
Утром голова у меня уже не болела. Поэтому, когда в десять утра явился комиссар Перье, я была в полной боевой готовности.
- О мадам, - начал он с порога, - ну как вы могли, как вы могли!..
- Простите, господин комиссар, это вышло совершенно случайно. Посмотрела на себя в зеркало и пошла в парикмахерскую!
- Где почти полдня просидели в очереди, - подхватил комиссар. - Вот что, Даша, - если позволите, я буду вас так называть, - вот что: или вы перестанете изображать из себя мисс Марпл, или я арестую вас за то, что вы препятствуете следствию.
Я возмутилась до глубины души:
- Мисс Марпл была пожилой дамой! Комиссар хмыкнул:
- Вы неисправимы. Ну так вот, я сажаю вас под домашний арест. Вы должны лежать в кровати, читать дамские романы, смотреть сериалы…
- Вообще-то я хотела съездить к господам Ярузельским…
Комиссар подозрительно взглянул на меня:
- Ярузельские? Ладно, но только как приедете - сразу в постель и никаких прогулок. Пожалуйста, Даша, не считайте себя умнее французской полиции. И потом, в этой истории уже есть два трупа. Вам что, хочется стать третьим?
Нет, мне не хотелось становиться трупом, тем более третьим, и я пообещала вести себя благоразумно.
Удовлетворенный комиссар Перье уехал на работу, а я порылась в необъятном шкафу и надела белые брюки, оранжевую кофту и белый с мандариновыми обшлагами пиджак. Потом причесалась и, вспомнив Франсуазу, покрасила глаза.
Когда я спустилась в столовую, эффект превзошел все ожидания. Маня чуть не подавилась йогуртом, а тактичная Софи осведомилась:
- Вы хорошо себя чувствуете, мадам?
- Превосходно, - бодро ответила я. - Что вы примолкли? Или я так хороша, что у вас пропал дар речи?
- Если мадам позволит, - завела Софи, - я бы посоветовала накинуть в дорогу косынку - можно простудить голову, которую вам зачем-то всю побрили…
- И темные очки, - проворчала Маня, - а то нас будут останавливать на дорогах. Увидят мать и решат, что мы сбежали из сумасшедшего дома. Мам, ну зачем ты намазюкала глаза? Жуткий у тебя вид получился, правда, Софи?
Я вздохнула. Ну почему все мои попытки приукрасить себя всегда заканчиваются одинаково?
Ближе к обеду наконец двинулись в путь. Я за рулем. Маня уютно устроилась на заднем сиденье. Рядом лежали подарки. Ехали быстро. Было жарко, солнце пекло так, как будто мы пребывали не во Франции, а в Сахаре.
Дом Ярузельских появился неожиданно. Выглядел он довольно странно: от центральной части с белыми колоннами отходили два крыла. Выгнутое полукругом здание стояло в глубине довольно большого двора. Что-то мне все это напоминало.
- Мам, смотри, до чего ж их дом похож на старое здание Союза писателей на улице Воровского, - заметила Маня.
Она была права. Только дом этот был похож одновременно на многие русские усадьбы XIX века - странный стиль для Франции. Молоденькая горничная, бесконечно приседая, проводила нас в гостиную, Мы остановились на пороге. Громадная комната была декорирована в стиле “русская клюква”. Ситцевые занавески до полу, в углу иконы, почему-то украшенные украинскими рушниками, всюду настелены белые, вязанные крючком салфеточки. На большом деревянном столе посреди белой скатерти пыхтел громадный блестящий самовар.
- Апофигей, - прошептала сзади меня Маня.
- Ку-ку, - подтвердили часы на стене, - ку-ку. Сухонькая блондинка, сидевшая у телевизора, ласково улыбнулась.
- Меня зовут Галина Владимировна, - представилась она по-русски.
В ее речи почти не было акцента.
- Я - Даша, а это Маня.
- Уж наслышана о вас.
- Как вы чудесно говорите по-русски, - сказала Маня.
- Барышня, - строго сказала Галина Владимировна, - было бы странно, если бы я говорила по-китайски. Я же русская и притом читаю наши газеты, наши книги и, конечно, вот это. - Она щелкнула пультом, и заработавший телевизор наполнил комнату голосом Киркорова. - У меня ловится наша первая программа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49