Ветер принес пыль, пыль превратилась в грязную тень, приобрела форму, стала такой же высокой, как и он сам, но намного шире в плечах.
— Виндривер, — спокойно сказал он, когда тень стала полностью материальной, и последний командующий армии троллей встал между ним и бассейном.
Огромные, как полугиганты, но умные, как эльфы или дварфы, тролли были страшными врагами для армии, во главе которой стояли Доблестные Воины, а Виндривер был — и остался — самым ужасным из всех троллей. Он жил и сражался почти два века, прежде чем он и пятидесятилетний Хаману сошлись лицом к лицу для последней — для тролля — битвы. Тонкий занавес серебряных волос висел вокруг изогнутых назад ушей, а морщины на его лысом лбу впечатляли не меньше, чем его гребень. Возраст не сделал тусклыми обсидиановые глаза Виндривера. Они и сейчас, на крыше дворца, были черные, блестящие и острые, как и тогда, на сглаженной ветром верхушке утеса над бушующим морем.
— Потерял свои мозги? — спросил Виндривер. Хотя тролли и не любили говорить, они всегда были готовы оскорблять и ругаться. — Поджарил свою макушку так, что закоптил единственную извилину, как и все остальное?
Хаману зашипел, очень эффектный, высокомерный жест, учитывая его неестественную форму. Если меряться ненавистью, он и Виндривер были равны. Если Энвер был один из столпов, на которых покоилась власть Хаману, Виндривер был другим.
Тролль предпочел бы умереть вместе со своим народом, но Хаману не дал ему возможность выбора. Тело Виндривера давно превратилось в грязь и пыль — а тело Хаману нет — но Виндривер был жив, поддерживаемый той самой магией, которая питала самого Хаману. Он был бессмертным напоминанием о геноциде по отношению к завоеванным народам, и к завоевателю, который сделал это.
— Взгляни туда, на горизонт, — Виндривер указал на юго-запад, в направлении далекого Нибеная, экспортера испачканых шестов из дерева агафари, «потерянных» под развалинами Джиустеналя. — Что ты видишь?
— А что видишь ты ? — парировал Хаману. — Кучу палок лежащих рядом со старым колодцем?
Виндривер служил Хаману. Правда, у тролля не было выбора. Король Урика мог простить ошибку, неудачу и даже ненависть к себе, но только не бесполезность своего слуги, живого, мертвого, или между ними. Виндривер был самый доверенный шпион Хаману; именно его король посылал для разведки к своим товарищам Доблестным Воинам.
— Для чего мне палки? Ты думаешь, что мне нужны костыли из-за моего преклонного возраста? — в свою очередь возразил троль.
— Не когда ты приносишь мне плохие новости.
Тролль хихикнул, показав крупные зубы, которые когда-то могли дробить камни. — Самые худшие, О Могущественный Правитель. На равнинах рядом с Нибенаем формируется армия. Правда старый Галлард не ведет ее — пока. Но я пролетел через палатки командиров и видел карты, нарисованные кровью на выдубленной коже темпларов Урика. Нибенай придет, Ману; заруби себе на носу, я знаю, что я видел. То, что Галлард послал в Джиустеналь, так, мелочь, не имеющая большого значения. Галлард, Погибель Гномов, собирается стать Галлардом, Погибелью Урика.
Хаману презрительно оскалил свои клыки, не доверяя троллю.
Галлард может отправить свою армию куда угодно — например в Тир или в еще более далекий Драй. Еще два года назад Драй был домом Лорда Урсоса, и среди перепутанных воспоминаний лорда были и картины кровавой анархии, которая сейчас правит Драем. Галлард не будет терять свою армию у стен Урика, когда трон Драя пуст. Не слишком вежливо вести свою армию через владения другого Доблестного Воина, но такое уже случалось.
— На этот раз ты ошибся, Виндривер. Ты переоценил самого себя.
Разочарованный, Виндривер втянул воздух и попытался еще раз. — Он приведет с собой своих детей, его тысяча раз по тысяче детей. Он поставит их против твоего места, тебе придется побить его ставку, и я не знаю, у кого больше шансов, у тебя или у этой толпы надоедливой мошкары, которая будет мелькать у тебя перед глазами и жалить со всех сторон. Где твои дети, Король-Лев Урика?
Тысяча лет не прошли даром — язык тролля стал острым и едким. Его последний вопрос попал в очень старую рану. Хаману опять зашипел, и пыль, которой был Виндривер, опять закрутилась столбом. — Урик — вот мой ребенок, все пятьдесят тысяч сердец, и все храбрее тебя. Возвращайся в Нибенай. Ужаль Галларда в глаза, если осмелишься. Подслушай его слова там, где никто не сможет услышать их, потом расскажешь мне о его планах.
Столб пыли, крутившийся на крыше дворца, поднялся в воздух и помчался в сторону Нибеная. Хаману проверил оружие и одежду, которое рабы приготовили для него. Когтистая лапа слегка дрожала, пока он делал еще один серый туманный разрез в неподвижном послеполуденном воздухе. Злость, сказал он себе, запихивая оружие и оставшуюся одежду в другой мир. Злость на Виндривера, потому что тролль сделал то, что делал всегда, и на себя, потому что жало попало в цель.
Урик действительно был его ребенком, его единственным ребенком. Он противостоял им всем — Галларду, Дрегошу, любому, кто бы не осмелился угрожать Урику. Раджаат предназначил ему одну судьбу, но он сразился с ней и, ради Урика, победил. Король-Лев никогда не проигрывал сражения, не считая самого первого.
Мерцающая сфера опять появилась вокруг его правой руки и распространилась на всю его выжженное, увядшее тело. Когда все закончилось, он опять стал желтокожим и темноволосым человеком, выше, чем он был за завтраком и намного мускулистее, одетый иллюзию доспехов, которые он хранил в другом мире. Его точеные руки больше не трепетали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115