— Сергей, где твоя борода?— Там же, где твоя — на веники пошла!В Инсгитуте коридоры длинные, за три часа не обойдешь. Сделав шаг — кореша встретил. Обнялись, помяли друг друга по полярной привычке.— Как там Льдина?— Позавчера была целехонькая.— Верно, что тебя медведь чуть не схарчил?— Информация ошибочная, наоборот, я — его!— С возвращением, Николаич! — приветствовал Семенова загорелый бородач в кожаной куртке. — Отдрейфовал?— Спасибо, Палыч.А ты где обитаешь?— Только-только от пингвинов вернулся, на «Оби».— В Мирном как, пальмы не расцвели?— Путаешь, Николаич! — Бородач ухмыльнулся. Пальмы — они на твоем Востоке.— Не наступай на больную мозоль, — вздохнул Семенов. — Пионерскую и Комсомольскую прикрыли, а теперь и до Востока добрались…— Да, закрыли твой Восток на учет, — посочувствовал бородач — Ну, а сейчас куда махнешь?— Резерв главного командования, в отпуск собираюсь.— Слышали? — Бородач остановил приятелей. — Такую гаубицу в резерве держат!— Недолго, Сергей, будешь ржаветь, — включился один из них Станцию для тебя новую открывают… Только — молчок, секрет пока что!— Где? — простодушно спросил бородач.— На самой северной точке… Южного берега Крыма!Посмеялись, поговорили, разошлись.— Семенов? — удивился невысокий франтоватый человек с холодным, неулыбающимся лицом — Ты же, говорят, только вчера прилетел, что здесь делаешь?— Старая артиллерийская лошадь услышала зов полковой трубы, — отшутился Семенов — Свешников на шестнадцать тридцать вызвал.— Стружку снимать? Натворил чего на Льдине?— Не знаю. — Семенов пожал плечами — Вроде бы не за что— А вот здесь ты ошибаешься, начальство всегда найдет!.. Шучу. — Макухин, однако, не улыбнулся. — Зачем же он тебя вызвал?.. Шумилин вроде все антарктические станции укомплектовал… Кстати, Семенов, начальником следующей экспедиции будто прочат меня. Пойдешь ко мне замом?— До следующей полтора года, трудно загадывать, — уклончиво ответил Семенов.— Твоя голова, думай. — Макухин покровительственно похлопал Семенова по плечу. — Гаранин Андрей с тобой вернулся?Семенов кивнул.— Его бы тоже взял, начальником аэрометотряда, — с тем же покровительством в голосе продолжал Макухин. — Ну, бывай!Семенов задумчиво посмотрел ему вслед. Предложение заманчивое, пожалуй, принял бы его, исходи оно не от Макухина. Опыта и личного мужества у него не отнимешь, всю полярку прошел с низовки, во всех переделках побывал, а зимовать с ним не любили. Почему? Трудно сказать, какие то штрихи, пустяки Ну, хотя бы то, что за общий стол не садился, подчеркивал дистанцию. Или с самого начала зимовки выбирал человека послабее и делал из него «мальчика для битья». Или: спиртное разрешал коллективу только по праздникам, а себе — когда появлялось желание. Спорить с ним боялись, приказы выполняли по-армейски, но когда среди полярников распространили анкету с вопросом. «С каким начальником ты хотел бы зимовать?» Макухина почти никто не назвал. А начальство ценило, для начальства самое главное, чтобы выполнялась программа и не случались ЧП… За себя-то Семенов был спокоен, на него Макухин бросаться не станет, но Андрей и слышать его фамилию не мог. А без Андрея, и думать нечего, никуда Семенов не пойдет Пусть с Макухиным зимует другой…— Здравствуйте, Сергей Николаич!— Женька? — Семенов с удовольствием пожал руку молодому крепышу с русым хохолком и открытым лицом человека, у которого нет в мире врагов, да и откуда им взяться, если он никому ничего плохого не сделал. — Куда судьба забросила?— На Врангель сватают, в бухту Роджерса. А я вас искал, в гостинице Вера Петровна сказала, что вас Свешников вызвал.— Так я ведь прилетел только, в отпуск собираюсь… Как нога?— Хоть вприсядку, Сергей Николаич!С механиком-дизелистом Дугиным Семенов несколько лет назад отзимовал на Востоке и почти весь прошлый год — на Льдине, до несчастного случая, когда Женьку вывезли с переломом ноги. Дугин Семенову нравился. Сдержанный, на редкость исполнительный, он легко входил в коллектив, с полуслова подхватывал приказы и, случалось, без подсказки одергивал ребят, вылезавших из оглоблей. Семенов ценил такую преданность, верил Дугину: дизель Женька мог разобрать и собрать с закрытыми глазами, на тракторе по Льдине раскатывал, как на велосипеде, знал сварочное и взрывное дело.— Езжай пока что, — с сожалением сказал Семенов. — На Врангеле повеселее будет, чем на нашей ледяной корке. Поохотишься, порыбачишь.— Какая там охота! — вздохнул Дугин — Оленей, говорят, колхоз поставляет, а в море разве рыбалка?— Не скажи, в августе туда гуси канадские прилетают тучами, — подбодрил Семенов. — Ну не пропадай!— Если что, так я на крыльях, только знать дайте, — попросил Дугин.— Договорились, Женя. Координаты твои те же? Лады. Может, и сведет судьба.Не знал тогда Семенов, что сведет, и не раз! Необозримы полярные широты, а дорог, по которым ходят люди, там не так уж и много, то и дело перекрещиваются.— Здравствуй, Сергей, — Свешников поднялся и приветливо протянул Семенову могучую руку. — Заматерел ты, брат, раздался, впрок, видно, идет тебе полярное питание на свежем воздухе. В газете о тебе писали, слышал? Наступает молодежь на пятки, вот-вот под это кресло клинья начнет подбивать!— Петр Григорьевич…— с упреком произнес Семенов.— Отдрейфовал ты прилично, — продолжал Свешников, — скажем, на четверку. Можно было бы даже с плюсом, если бы не перерасход спиртного.— Два ящика с коньяком при подвижках льда…— начал было Семенов.— Расскажешь своей бабушке, — усмехнулся Свешников. — Загадка природы! Почему-то на всех станциях в авралы страдают в первую очередь именно ящики с коньяком!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40