..
Наконец до меня доходит, что Ясин не сможет сказать мне больше Ц даже при
желании, проклятый языковый барьер, не позволяющий одному человеку приб
лизиться к истине, которой обладает другой. (Постскриптум: не забыть в сле
дующий раз втюхать Ясину франко-арабский словарь, хотя гарантий, что фра
нцузская истина является по совместительству и арабской истиной, не сущ
ествует.)
Ц Держитесь от него подальше.
Дружеский совет (если невнятные стенания рыбака можно считать дружески
м советом) явно запоздал, никаких сожалений по этому поводу я не испытыва
ю. Скорее Ц бесшабашную, почти истерическую веселость.
Ц Обещаю вам быть предельно осторожной, Ясин!
Я кладу руку на руку Ясина, все еще держащего за руку осьминога (можно ли с
читать щупальца руками?). Пальцы Ясина кажутся мне холодными, липкими, пок
рытыми слизью, как можно принять их сторону, как можно поверить им?
Ясин врет.
Водит меня за нос Ц типично арабская, типично магрибская манера. И вообщ
е, у Ясина дурной глаз, дурной глаз! Хасан и Хаким не так уж неправы.
Ц А сон?..
Ц Приходите одна, мадам! Приходите одна, и я расскажу вам свой сон.
Мерзавец!..
Ц Обязательно приду, Ясин. Вы меня заинтриговали.
«Intrigue» Ц вот как это прозвучало, неясно, понял ли меня Ясин.
Ц Этот человек опасный! Опасный!
В какой-то момент мне кажется, что не руки Ясина Ц осьминожьи щупальца об
хватывают меня, ощущение не из приятных, оно заставляет вспомнить те дни (
тот день) когда я была облеплена рыбьей чешуей, бр-р, гадость какая, ни один
ключ того не стоит, ни одна курительная трубка! Побыстрее бы отрешиться о
т всего этого, и от Ясина заодно; Алекс Гринблат, скучающий на пирсе в ожид
ании, кажется мне едва ли не избавителем, с которым можно общаться, не приб
егая к помощи словаря.
Я освобождаюсь от щупальцев, предварительно сунув в них мятую бумажку в
двадцать дирхам, примерно столько стоит потрошеный тунец.
Ц Мне пора, Ясин.
Ц Да, мадам! Помните, что я вам сказал. И приходите одна.
Ц Да. Да…
Я выскакиваю из лодки как ошпаренная, ничьей помощи мне не понадобилось.
Завидев мои маневры, Алекс поворачивается на сто восемьдесят градусов и
быстрым шагом удаляется от края пирса, теперь мне придется бежать, чтобы
нагнать его. Алекс Ц такой же мерзавец, как и Ясин. Меня окружают мерзавцы
!..
Ц О чем вы говорили с вашим приятелем? Ц спрашивает Алекс, когда я оказы
ваюсь рядом.
Ц Ни о чем. Я заплатила за тунца.
Ц Вы ведь говорили обо мне. Что именно?
Ц Вы понравились туземцу.
Почему я солгала? Чтобы не давать Спасителю мира лишнего повода для горд
ыни. «Вы понравились туземцу» звучит беззубо, стерто, полстроки из замыз
ганного путеводителя, да и только; «туземец сказал, что вы опасный челове
к» Ц это придает ситуации пикантность и заставляет воображение качать
мускулы и вырабатывать адреналин.
Ц А мне показалось, что я не так уж ему понравился.
Ц Вы ошибаетесь, Алекс.
Ц Я никогда не ошибаюсь.
Алекс Гринблат знает, что говорит. И ничего не забывает, о чем-то подобном
я уже думала за завтраком. Вот и сейчас он спрашивает меня:
Ц Так к чему арабам снятся кошки? И сломанные стрелы… И…
Ц И змея.
Ц Да.
Ц Я не успела выяснить. И меня не волнуют чужие сны.
Ц Ценное качество. А собственные?
Ц Я их почти не вижу, а если вижу Ц не могу вспомнить. И потом… Погрузитьс
я в сон Ц все равно что погрузиться в темноту.
Ц Не обязательно.
Ц За закрытыми глазами всегда темно. А у меня сложные отношения с темнот
ой. В темноте я ничего не вижу.
Ц Так вы уникум? Ц Алекс раздвигает губы в иронической улыбке.
Ц Не думаю. Просто… Мои глаза не привыкают к темноте, как многие другие г
лаза. Такая вот особенность организма.
Ц И давно она у вас?
Ц С детства.
Ц Забавно. Теперь пришло время взглянуть на доски.
Ц Мы возвращаемся в отель?
Ц Куда же еще? Доски ведь хранятся там?..
Я могла бы провести Алекса другой дорогой, а вовсе не той, какой мы пришли,
Ц лишь для того, чтобы он в полной мере ощутил всю прелесть сине-белой Эс-
Суэйры, ее крытых улочек, ее таверн, где подают жесткое верблюжье мясо и вк
уснющую рыбешку «сибас»; ее шероховатых обветренных стен с запахом туи,
тамариска и можжевельника, и еще чего-то, что вовсе не нуждается в перевод
е… как бы не так! Ц Алекс Гринблат далек от поэзии маленьких портовых гор
одов.
Его не прошибешь.
Самое ужасное, что я и сама начинаю думать об Эс-Суэйре как об отстойнике,
канализационном сливе, прибежище лузеров, которым остается только пока
чиваться на грязных волнах, гонять в футбол на пляже, усеянном нечистота
ми, и коротать ночи в номерах сомнительных гостиниц. Что-то очень важное п
роходит мимо меня.
Подозреваю, что это «важное» Ц и есть сама жизнь.
Апекс молчит.
Он молчит до самого отеля; чтобы попасть к Доминику, нам нужно подняться н
а второй этаж, пройти по коридору в самый конец, снова спуститься на первы
й и снова пройти по коридору, заканчивающемуся тупичком с одинокой дверь
ю. Там и находится жилище Доминика: что-то вроде двухкомнатной квартирки,
одну комнату занимает сам хозяин, еще одну Ц его знаменитые доски для ви
ндсерфинга.
На ресэпшене нет никого, кроме скучающей Фатимы, жены Наби. Фатиме чуть бо
льше двадцати, у нее двое мальчишек-близнецов, Джамаль и Джамиль, слишком
беспокойных, чтобы их ждала судьба флегматичного Наби. Я знаю, кем станут
Джамаль и Джамиль, когда вырастут:
не Рональдо и не Рональдиньо Ц Хасаном и Хакимом.
Фатима раскладывает пасьянс.
Ц А где Доминик? Ц спрашиваю я.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25