Одна из них ведет в большую гостиную, где по стенам развешаны оленьи головы, – он помнил это по предыдущим визитам. Но какая? Джеймс застыл в замешательстве, затем, разозлившись на самого себя, шагнул вперед и открыл ближайшую.
Он ошибся. Первым, кого он увидел, был Гарри. Хозяин дома сидел за огромным дубовым столом, напряженно прижимая к уху телефонную трубку. Услышав, как открылась дверь, Гарри поднял седоватую голову, сузил глаза и раздраженно взмахнул рукой, давая Джеймсу знак удалиться.
– Прошу прощения,– спокойно извинился тот и попятился.
– Мистер Хэвилл? – раздался за его спиной негромкий голос.– Простите, что не открыла сразу.
Он обернулся: позади него стояла светловолосая девушка, в которой он узнал одну из помощниц Гарри Пиннакла.
– Прошу вас, пойдемте со мной,– сказала блондинка, тактично уводя его из кабинета и притворяя дверь.
Джеймс почувствовал, что к нему относятся свысока.
– Благодарю.
– Все остальные в гостиной. Позвольте, я возьму ваше пальто.
– Спасибо.
– Если вам что-нибудь понадобится,– любезно проговорила блондинка,– обращайтесь ко мне, хорошо?
Иными словами, с обидой подумал Джеймс, не шляйся по дому.
Девушка мило улыбнулась и препроводила его в гостиную.

Сладостные мечтания Оливии внезапно прервал звук открывающейся двери. Она быстро разгладила юбку и с улыбкой подняла глаза, ожидая увидеть Гарри, однако это опять оказалась симпатичная блондинка.
– Миссис Хэвилл, прибыл ваш супруг,– объявила она и шагнула в сторону.
В комнату вошел Джеймс. Судя по усталому виду и мятому темно-серому костюму, он приехал прямо с работы.
– Давно ты здесь?
– Нет,– отозвалась Оливия с напускной бодростью.– Недавно.
Она поднялась с кресла и пошла к мужу, чтобы поцеловать. Блондинка деликатно исчезла, закрыв за собой дверь.
Оливия остановилась на полдороге, внезапно смутившись. В последние несколько лет физические контакты между ней и Джеймсом превратились в нечто, существовавшее лишь на людях. Теперь она ощутила неловкость, оказавшись так близко от него – вне присутствия посторонних, без какой-либо причины. Она взглянула на мужа в надежде, что он выручит ее, но его лицо было непроницаемо. В конце концов Оливия слегка покраснела и коротко чмокнула его в щеку, после чего немедленно отступила назад и глотнула шампанского.
.– Где Милли? – бесстрастно осведомился Джеймс.
.– Вышла на минутку позвонить.
Джеймс Хэвилл взял с подноса бокал с шампанским и сделал большой глоток, потом уселся на диван, удобно вытянув перед собой ноги. Оливии сверху была видна голова мужа: темные волосы намокли от снега, однако остались аккуратно причесаны. Оливия поймала себя на том, что непроизвольно рассматривает пробор Джеймса, но как только он повернул голову, она быстро отвела взгляд.
– Ну…– начала она и замолчала.
Пригубив шампанское, Оливия неторопливо подошла к окну, отдернула тяжелую парчовую штору и выглянула в заснеженный вечер. Она практически не помнила, когда в последний раз оставалась наедине с мужем, и уж тем более – когда общалась с ним непринужденно. Темы для разговора прокатывались в ее мозгу, словно упаковки полуфабрикатов на конвейере, все одинаково непривлекательные и неудобоваримые. Если она поделится с Джеймсом последними городскими сплетнями, ей сперва придется напомнить ему, кто есть кто в Бате; если расскажет о неудаче с туфлями для невесты, то должна будет объяснить, чем отличается шелк-дюшес от шелка-дюпона. Темы, достойной попыток Оливии завести беседу, не находилось.
Когда-то, давным-давно, их разговор струился легко и плавно, как бесконечная атласная лента. Джеймс с неподдельным вниманием слушал ее истории, а она искренне смеялась его остроумным шуткам. Вместе им было интересно. Теперь же в каждой шутке мужа сквозила горечь, которой она не понимала, а едва только она открывала рот, как Джеймсом овладевала нестерпимая скука.
Супруги сидели молча, пока в гостиной не появилась Милли.
– Привет, папочка,– натянуто улыбнулась она отцу.– Ты молодец, нашел нас.
– Дозвонилась до Изабел? – спросила Оливия.
– Нет,– ответила Милли.– Не знаю, чем она там занята. Я оставила ей еще одно сообщение.– Ее взгляд упал на поднос с шампанским.– А, отлично. Мне не помешает выпить.– Она подняла руку с бокалом и произнесла тост: – За нас!
– За нас,– эхом отозвалась Оливия.
– Твое здоровье, милая,– сказал Джеймс.
Все трое осушили бокалы, на короткое время повисла тишина. Милли посмотрела на мать.
– Я вам не помешала?
– Нет, что ты.
– Хорошо,– рассеянно промолвила Милли и подошла к камину, надеясь, что родители не станут приставать к ней с разговорами.
В третий раз подряд Милли пришлось общаться с автоответчиком Изабел и прослушивать стандартный набор фраз. Ее вдруг охватил гнев, необъяснимая убежденность в том, что сестра на месте и просто не хочет брать трубку. Милли оставила короткое сообщение и еще несколько минут гипнотизировала аппарат, кусая губы в отчаянной надежде, что Изабел ей перезвонит. Старшая сестра была единственным человеком, с которым Милли могла поговорить. Только Изабел выслушает ее спокойно, только она не будет читать нотаций, а поможет найти решение.
Телефон, однако, безмолвствовал. Изабел так и не позвонила. Милли крепче стиснула бокал с шампанским. Она больше не могла выносить этот тайный, грызущий страх. Всю дорогу к Пиннакл-холлу девушка молча просидела в машине, пытаясь успокоить себя ободряющими мыслями, будто выстраивая заграждение из мешков с песком. Александр ни за что не вспомнит, твердила она себе. Случайная двухминутная встреча, десять лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83