- ничего больше не требуется...
– Вы можете спросить меня, - вещал Иешуа, - о каком царстве ты толкуешь? Я отвечу вам. Не о том, в котором вы привыкли жить, но о другом, которое только ждет вас. Оно существует здесь, на земле, и попасть в него совсем нетрудно, надо лишь верить. Всякий человек, рожденный женой человеческой, живет на нашей земле по древним, непоколебимым законам, казалось бы, свято соблюдаемым священниками и правителями. Но давайте усомнимся в их святости, потому что не надо быть пророком, чтобы понять: никто из власть имущих не соблюдает их, подминает их под себя, делает удобными, выкидывает из них одни слова и вставляет иные, калеча и убивая смысл того, что завещал Господь отцу нашему Моше. И жить по этим искалеченным законам становится все тяжелее. В Царстве Божьем все пойдет по-другому, так, как завещано, но мало родиться на свет, чтобы попасть туда, мало, говорю вам истинно! Надо еще родиться духовно, а это очень непросто. При рождении плоти переживает муки мать ваша, а при рождении духа придется мучиться самому. И многие не вынесут мук этих, откажутся от испытания и не познают никогда благ чудесных, что в Царстве Божьем для них уготованы!
Иешуа постепенно начинал говорить громче, но не для того, чтобы было лучше слышно; а потому, что сам заводился. Речь его становилась все эмоциональнее, все красочнее. Ни единой оговорки, ни одного сбоя - говорил как... Как по писаному? Но ведь это еще не написано нигде. Только будет. Вон Иоанн как слушает внимательно. Им и будет написано. Может статься...
Петр наблюдал за слушателями, фиксируя одновременно каждое слово, произнесенное Машиахом, - ничего пропускать нельзя! - а слушали все по-разному. Те, кто находился в ближайших к оратору рядах, внимали сосредоточенно, едва рты не открыв. Кто стоял или сидел подальше, не являли собой образцовых слушателей - вертели головами, переговаривались, занимались своими делами. Но тем не менее Петр был уверен - вот странность! - что каждое слово, произнесенное сейчас, четко звучит в их разуме и обязательно откладывается на особую полочку, чтобы никогда не забыться. Иначе и быть не может. Иешуа не стал бы всем этим заниматься, если бы не был уверен в результате.
Неожиданно один из стоящих рядом мужчин подался вперед и спросил Иешуа:
– Машиахкак же попасть туда? В то царство, о котором ты говоришь?
– Как твое имя? - Иешуа спокойно отнесся к тому, что его перебили.
– Фаддей,-ответил мужчина.
– Послушай, Фаддей... Послушайте все! Царствие Божье открыто для всех. Дверь в него всегда рядом. Надо только подобрать ключ. В каждом из вас есть малая толика веры. Увеличьте ее, умножьте, пусть она станет огромной, больше неба, и тогда дверь в Царство отворится. Вера ваша будет ключом!
– Но как же мы можем верить в то, о чем не знаем? - В голосе Фаддея сквозило недоверие к самому Иешуа.
Иешуа нагнулся к спрашивающему, пристально поглядел на него, произнес:
– Скажи, ты знал о том, что больного проказой можно излечить одним прикосновением руки?
– Ну, я... - замялся Фаддей. - Нет, не знал. Даже врачи не могут, а так, рукой...
– Ты видел, как я это делаю?
– Нет, мне только рассказывали...
– Смотри. - Иешуа взял руку Фаддея. Та была покрыта весьма неприятного вида язвами. Петр поручиться мог, что еще пару секунд назад с кожей этого упрямца все было в порядке. А теперь... Ну, проказа не проказа, а что-то кожно-венерологическое - это точно. И хотя Петр в этой отрасли медицины силен не был, даже ему было ясно, что болезнь имеет вид очень застарелый и запущенный. Всего за мгновение Иешуа наградил беднягу Фаддея жутким и, не исключено, смертельным заболеванием. Не перестаешь удивлять, Иешуа, слегка оторопел Мастер, раньше ты только лечил недуги, а теперь, оказывается, еще и раздаешь их. Ученики, стоявшие здесь же и видевшие все с самого начала, тоже были явно озадачены.
Но больше всех изумился сам Фаддей. Сначала он молча, округлившимися глазами смотрел на свою руку, потом закричал:
– Этого ведь не было! Машиах! Что со мной? Ты же говорил об излечении! Машиах!
Иешуа наблюдал за испуганным Фаддеем с широкой улыбкой. В контексте факта она представлялась издевательской.
Спросил:
– Теперь скажи, ты хочешь, чтобы это пропало?
– Да! Машиах, да! - Фаддей был бледен от ужаса.
– А ты веришь в то, что я смогу тебя вылечить?
– Верю! Машиах, избавь меня от этого, пожалуйста!
– Воистину веришь?
– Воистину! Машиах!
– Веришь? - Иешуа кричал.
– Верю!
– Хочешь?
– Хочу, Машиах, хочу!
"Зачем издеваешься над человеком?" - Петру стало противно наблюдать за страданиями Фаддея и за нездоровым наслаждением в глазах Иешуа.
"Я не издеваюсь. Это муки рождения. Рождения веры. Это больно! Не мешай, Кифа". - Иешуа метнул на Петра сердитый взгляд.
Фаддей рыдал, стоя на коленях перед торжественно и сейчас страшно возвышавшимся Иешуа. Рука Фаддея представляла собой одну сплошную гноящуюся рану.
– Дай. - Иешуа потянулся к нему, взял его за больную руку. - Верь! Верь сильнее! Еще сильнее! Еще! Фаддей зажмурился.
– Теперь смотри.
Рука, еще минуту назад выглядевшая как кроваво-гнойное месиво, теперь была, как и полагается галилеянину, смугловатой, жилистой, а главное, абсолютно здоровой. Кожа как кожа, без каких-либо следов недавней болезни.
– Чудо! Машиах сделал чудо! - Фаддей едва не запрыгал, от счастья.
Он был настолько оглоушен счастьем излечения, что напрочь забыл его причину, навязанную именно врачевателем. Счастье убивает память. Оно как снайпер: стреляет избирательно и точно. Зачем Фаддею память о причине чуда? Он счастлив здоровьем, а значит, и чудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185