Я сказал ей тогда, что ни один клиент не поверил бы нам; но сам я поверил госпоже префекту – поверил по крайней мере, что могу бежать от нее, хотя знал, что она не верит в такую возможность. И все это время из Башни Сообразности на меня было нацелено какое-то оружие – вполне вероятно, из этой самой бойницы, хотя скорее всего из орудийного отсека под крышей.
Воспоминания были прерваны приходом очередного подмастерья, на этот раз – в сопровождении врача. Дверь распахнулась, врач ступил внутрь, а подмастерье запер за ним дверь и отошел, готовый выстрелить сквозь решетку.
Эскулап присел на мою койку и раскрыл свой кожаный саквояж.
– Как ты себя чувствуешь?
– Есть хочется. – Я отшвырнул миску и ложку. – Гляди-ка, что мне принесли – это же почти одна вода.
– Мясо – для защитников монарха, а не для его врагов. В тебя попали из конвульсора?
– Видимо, да, если ты так говоришь. Лично я понятия не имею.
– По-моему, нет. Поднимайся.
Я встал, потом по его указанию пошевелил руками и ногами, повращал головой и выполнил прочие упражнения.
– Никаких следов попадания. На тебе офицерская накидка. Ты был офицером?
– Если желаешь. Я был генералом, во всяком случае, номинально. Не так давно.
– Не трепи языком. На тебе накидка младшего офицера, чтоб ты знал. Эти кретины утверждают, что попали в тебя. Я сам слышал, как стрелок клялся и божился, что не промазал.
– Так спроси у него.
– И выслушивать, как он отрицает то, что я уже знаю? Нет, я не идиот. Объяснить тебе, как было дело?
Я признался, что только порадуюсь, если у кого-нибудь найдутся вразумительные объяснения.
– Хорошо. Когда ты убегал от госпожи префекта Присцы, началось землетрясение, и в тот же миг этот кретин в орудийном отсеке нажал на курок. Он промазал, как промазал бы любой; но ты упал и ударился головой, потому-то он и решил, что попал. Я насмотрелся на множество подобных чудес. Они все легко объяснимы, стоит только сообразить, что их свидетели путают причину и следствие.
Я кивнул.
– Значит, произошло землетрясение?
– Именно, и довольно сильное – нам еще повезло, что мы так легко отделались. Разве ты еще не выглядывал наружу? Отсюда должна быть видна стена. – Он подошел к бойнице и выглянул из нее сам, затем по распространенной привычке указал куда-то рукой, будто смотрел не он, а я. – Вон там, рядом с зоэтским транспортом, обвалился солидный кусок. Хорошо, что сам корабль устоял. Ты же не будешь утверждать, что собственноручно устроил все это?
Я признался, что не имел ни малейшего понятия, отчего обвалилась стена.
– Этот берег подвержен землетрясениям, о чем недвусмысленно говорится в старых документах, – попутно вознесем хвалу нашему монарху, который доставил их сюда, – но такого сильного не случалось с тех пор, как река поменяла русло, потому-то все эти глупцы и возомнили, что его не будет больше никогда. – Эскулап издал довольный смешок. – Хотя, полагаю, после вчерашнего в ком-то уверенности поубавилось.
С этими словами он вышел из камеры. Охранник захлопнул дверь и снова запер ее.
Я же подумал о пьесе доктора Талоса, в которой земля содрогается и Яхи произносит: «Конец Урса, недоумок! Давай прикончи ее! Самому-то тебе так и так конец».
Как коротко было наше свидание с ним на Йесоде!

37. КНИГА НОВОГО СОЛНЦА

Как и в мое время, заключенных кормили дважды в день, а графины с водой заново наполнялись за ужином. Ученик принес мой поднос, подмигнул мне и, стоило подмастерью ненадолго отлучиться, вернулся с сыром и буханкой свежего хлеба.
Ужин был таким же скудным, как и завтрак; я набросился на то, что он принес мне, едва успев поблагодарить его за угощение.
Он присел на корточки перед дверью моей камеры:
– Можно поговорить с тобой?
Я напомнил, что я ему не начальник и что местные порядки должны быть известны ему лучше, чем мне.
Он покраснел, его темные щеки потемнели еще больше.
– Я хотел сказать: не мог бы ты поговорить со мной?
– Если тебе не устроят за это взбучку.
– Думаю, ничего не случится, по крайней мере не теперь. Но нам придется беседовать вполголоса. Здесь могут оказаться доносчики.
– Откуда ты знаешь, что я не один из них?
– Ведь ты убил ее! У нас тут все полетело вверх тормашками. Все обрадовались ее смерти, но наверняка будет устроено расследование, и еще неизвестно, кого посадят на ее место. – Он помолчал, видимо мысленно взвешивая следующую фразу. – По словам охраны, ты говорил им, что мог бы оживить ее.
– И ты хотел попросить меня не делать этого.
Он отмахнулся:
– А ты и вправду мог бы?
– Не знаю. Стоило бы попробовать. Вот уж не думал, что они тебе это скажут.
– Я околачиваюсь поблизости и подслушиваю, пока чищу сапоги или мотаюсь с поручениями за пару монет.
– Мне нечего тебе дать. Солдаты отобрали у меня деньги при аресте.
– А я не за этим пришел. – Он привстал и порылся в одном из карманов своих рваных штанов. – Вот, возьми. – Он протянул ладонь; на ней лежало несколько истертых медных монет незнакомой чеканки. – Сможешь попросить лишку еды или еще чего-нибудь.
– Ты и так принес мне еды, а я ничего не дал тебе взамен.
– Возьми, – повторил он. – Я их дарю. Тебе они могут пригодиться.
Я не протянул за деньгами руку, и тогда он бросил их сквозь решетку и скрылся в конце коридора.
Подобрав монеты, я ссыпал их в один из своих карманов, озадаченный, как никогда в жизни.
Снаружи с наступлением вечера похолодало, а бойница оставалась открытой. Мне удалось сдвинуть с места тяжелую линзу и задраить отверстие. Широкие гладкие фланцы немыслимой формы явно предназначались для защиты от пустоты.
Доедая хлеб с сыром, я вспоминал возвращение к Урсу на шлюпе и мое торжество на борту корабля Цадкиэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117