– Брось нож, – приказал горец. – Если кто и убьет его, то исключительно я.
Я с трудом повиновалась, бескровные пальцы онемели. Клинок, маслянисто блестевший тахном, загремел на половицы.
Все стояли неподвижно, будто статуи на усыпальнице: мы с Сорградом – готовые к броску, эльетимм – прикованный к полу, с пустыми глазницами, отражающими черноту его души, Грен – с расслабленным под маской крови лицом и остекленевшим до голубизны взглядом.
– Если его глаза почернеют, значит, его захватили, – предупредила я Сорграда, пытаясь одновременно следить за обеими неподвижными фигурами и найти какое-нибудь оружие, до которого можно дотянуться.
Грен моргнул сапфировыми глазами, и я вздрогнула, словно в меня ткнули булавкой.
– Это ты?
Эльетимм сполз по стене.
– Он мертв? – хрипло спросила я.
– Думаю, да.
При виде знакомой нахальной усмешки Грена мое сердце взыграло.
– Что ты сделал? – Сорград склонился над колдуном, проверяя дыхание и пульс.
– Он влез в мою голову, и мне это не понравилось, – пожал плечами Грен. – Только он не ожидал, что я его не выпущу.
– Ты хочешь сказать, что знаешь трюки Шелтий? – Мой голос невольно задрожал.
– Нет. – Грен даже оскорбился. – Но он рылся в моем уме, поэтому и я сумел заглянуть в его ум. Я решил, что это – никчемный ошметок дерьма, и как бы раздавил его. Колдун не больно-то сопротивлялся.
– Вряд ли он ожидал драки.
И, конечно, Грен всегда считал себя непобедимым, верно?
– Ты уверен, что он мертв? – Сорград остервенело пнул эльетимма кованым сапогом.
Воспоминание быстро охладило мою внезапную радость от того, что наконец-то мы нашли у эльетиммов слабое место.
– Высшее Искусство может разделять ум и тело, – вымолвила я с замиранием сердца.
Именно так колонисты Келларина провели бесчисленные поколения в спрятанной пещере, неподвластные годам.
– Выходит, его ум мог сбежать в безопасное место? – Сорград посмотрел на неподвижного колдуна.
Я удивилась, как человек, вселявший такой страх в моем воображении, мог оказаться столь незначительной фигурой с грязными белокурыми волосами, падающими на неприметное лицо, осунувшееся от голода и усталости, в испачканной одежде и сапогах, густо покрытых дорожной пылью.
– Это дело поправимое, – услужливо вмешался Грен.
Схватив эльетимма за волосы, он вонзил нож в место соединения черепа с шеей и повернул его кругом. Я сморщила нос и закашлялась от запаха крови.
– Я думала, Хэлис тогда в шутку сказала, что вы, парни, обожаете собирать головы.
– Нам лучше…
Сорград не успел договорить. Дверь распахнулась, и девушка застыла на пороге. При виде следов кровавой бойни у нее отвисла челюсть, серо-голубые глаза от ужаса готовы были выскочить из орбит.
Мы с Сорградом очнулись прежде, чем она вдохнула. Перепрыгнув через трупы, мы схватили девушку и втащили в комнату. Ногой захлопывая дверь, Сорград повернулся и одним плавным движением толкнул пленницу спиной ко мне. Я уже держала наготове пропитанную тахном тряпку. Прижав ее ко рту и носу девушки, я безжалостно скрутила свободной рукой капюшон ее длинной серой мантии. Мерзавка царапала ногтями мою руку, добавляя свежую кровь к краске и синякам. Она лягалась, как мул, но мягкие домашние туфли – это не оружие. Сорград схватил колдунью под коленки, ее сопротивление слабело по мере того, как наркотик и удушающий капюшон делали свое дело. Она стала вялой и тяжелой в моих руках, и мы торопливо положили ее на пол.
– Это та стерва, что вышвырнула нас из фесса Хачал, – заметил Грен, бросив свой жуткий трофей недорезанным.
– Стало быть, она – Шелтия, а это означает эфирную магию и то, за чем мы пришли, – немедленно заключила я. – Она сгодится.
Я тут же принялась за дело. Положила ей на глаза подушечки из мягкого полотна и туго замотала их широкими льняными лентами. Сунула в уши затычки из шерсти и тоже забинтовала их. В рот запихнула носовой платок с вложенным в него темным комком тассина, чтобы молчала, если тахн перестанет действовать. Еще пара тугих повязок вокруг челюсти и нижней части лица: пусть-ка применит свое колдовство, когда не сможет ни видеть, ни слышать, ни говорить.
– Хоть она и без сознания, она все равно должна дышать, моя девочка. – Сорград сдернул полотно с носа Шелтий.
– Аритейн, ее так зовут? – Грен с интересом разглядывал колдунью.
Ловко затянув последний узел, я села на пятки, сердце стучало, как барабан, дыхание яростно рвалось из груди. Но мое ликование угасло при взгляде на двух мужчин – молодого, расчлененного, словно боров на бойне, и старого, у которого не было видимых ран, кроме одной, смертельной, в горле от ножа Сорграда.
– Должно быть, они ждали эту девушку и пришли сюда раньше, чем мы начали наблюдать за лестницей.
– Я пытался ее оглушить.
Сорград с сожалением посмотрел на мертвую девушку. Ее золотистые кудри слиплись от крови, вытекшей из разбитого черепа. В той же кровавой луже валялась ножка стула, которой горец ее уложил.
– Когда эфирная магия захватит голову, оглушать бесполезно. Эта малявка чуть меня не задушила, – резонно напомнила я горцу. Еще один комплект синяков, который останется после того, как я смою маскировку. – Мне нужно привести себя в порядок. – Я огляделась в поисках воды.
– Мне тоже, – хихикнул Грен, махая липкими руками. Сорград передал мне флягу.
– Сними кольчугу, – приказал он брату, стаскивая с Аритейн длинную серую мантию.
С широкими рукавами и капюшоном, она полностью скроет пропитанное кровью белье и бриджи Грена.
– Подпояши ее покороче, не то расквасишь нос, когда пойдешь по лестнице, – посоветовала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169