Учесть все эти новые материалы при комментировании
столь обширного труда не представлялось возможным. Поэтому составители и
комментаторы отсылают читателей к соответствующей литературе, особенно вышедшей
в последние годы: История естествознания в России. М.: Изд-во АН СССР, 1957, т.
I; Развитие естествознания в России. М.: Наука, 1977 (Часть первая.
Естествознание в России в XVIII веке, с. 7-136); Вопросы географии петровского
времени. Л., 1975; Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до
середины XIX века. М.: 1956; Его же. Мангазея. Л., 1969; Его же. Подвиг Семена
Дежнева. М.: Мысль, 1973; Берг Л. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга,
1725-1742. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946; Гольденберг Л. А. Семен Ульянович
Ремезов - сибирский картограф и географ. М.: Наука, 1965; Его же. Федор Иванович
Соймонов (1692-1780). М.: Наука, 1966; Греков Б. И. Очерки из истории русских
географических исследований в 1725-1765 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1960; Загорский
Ф. Н. Андрей Константинович Нартов (1693-1756). Л.: Наука, 1969; Лебедев Д. М.
География в России петровского времени. М.: Изд-во АН СССР, 1950; Леонов Н. И.
Александр Федорович Миддендорф (1815-1894). М.: Наука, 1967; Лукина Т. А. Иван
Иванович Лепехин (1740-1802). М.; Л.: Наука, 1965; Новлянская М. Г. Иван
Кирилович Кирилов - географ XVIII века. М.; Л.: Наука, 1964; Ее же. Филипп
Иоганн Страленберг. Его работы по исследованию Сибири (1676-1747). М.; Л.:
Наука, 1966; Ее же. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию
Сибири (1685-1735). Л.: Наука, 1970; Раскин Н. М. Иван Петрович Кулибин
(1735-1818). М.; Л.: Наука, 1962, и др.
Глава 1
Вводные замечания

1. От автора. - 2. Непрерывность научного творчества в России с начала XVIII
столетия. - 3. Отсутствие преемственности и традиции. - 4. Научное творчество и
научное образование. - 5. Научное творчество как часть национальной культуры. -
6. Единство процесса развития научной мысли. - 7. Общеобязательность научных
результатов.


1.1 От автора
С большими сомнениями и с большими колебаниями приступаю я к этой работе.
Ясно и бесспорно вижу я всю трудность поставленной мною задачи. Ярко чувствую я
малую подготовленность натуралиста при переходе от лабораторной, полевой или
наблюдательной работы в область исторических изысканий. Ибо развитие научной
мысли находится в теснейшей и неразрывной связи с народным бытом и общественными
установлениями - ее развитие идет в сложной гуще исторической жизни, и лишь
долгим усилием научной работы и исторического творчества могут быть в хаосе
прошлого отысканы основания, которые поддерживают современные научные
построения, те корни, которые дадут ростки в будущем развитии научных исканий.
Работа их отыскания по методам исследования и по характеру подготовительных
знаний резко отличается от той, к какой привыкли мы в нашей области мертвой или
живой природы, столь далекой от сложных и капризных проявлений человеческой
личности, ее психической жизни или социальных отношений. Она требует таких
навыков, которые отсутствуют у натуралиста, жившего в другой области научного
мышления.
Эти обычные для историка науки трудности усилены сейчас тем, что историю
естественнонаучной и математической мысли в России приходится набрасывать,
кажется, в первый раз. Но как раз это последнее обстоятельство и заставляет меня
оставить в стороне свои колебания и выступить здесь со своим изложением. Ибо для
меня стоит вне сомнений необходимость понимания русским обществом значения в
истории человеческой мысли своей былой научной работы. Это необходимо не только
для правильного самоопределения русским обществом своего значения в истории
человечества, не только для выработки правильного национальное чувства, - это
необходимо прежде всего для дальнейшего роста и укрепления научной работы на
нашей родине... На каждом шагу мы чувствуем тот вред, какой наносится
дальнейшему научному развитию в нашей стране полным отсутствием исторического
понимания его прошлого, отсутствием в этой области исторической перспективы. Все
прошлое в области научной мысли представляется для широких кругов русского
общества tabula rasa.1 Лишь изредка мелькают в нем ничем не связанные отдельные
имена русских ученых.
Вследствие этого, не охраняемая и не оберегаемая национальным сознанием наука в
России находится в пренебрежении, и русским ученым приходится совершать свою
творческую работу в полном бессилии защитить элементарные условия научной
деятельности.
Принимая даже во внимание общие тяжелые условия жизни для человека XX в. в
обветшалых, несовершенных и во многом диких условиях нашего политического строя,
- даже в этих печальных рамках научная работа могла бы быть поставлена лучше,
если бы русское общество больше сознавало и понимало ее национальное значение.
Наука и научное творчество являются столь же далекими от политики, как и
искусство. Им нет дела до борьбы политических партий, они не связаны прямо с
государственным строем. В государственном быту, где правительственная власть или
поддерживающие ее общественные слои стоят на высоте своей задачи, науке нет дела
до политического строя [1]. Но у нас наука находится в полной власти
политических экспериментов, и, например, история нашей высшей школы вся написана
в этом смысле страдальческими письменами. Русское общество, без различия партий,
должно понять, что наука, как национальное благо, должна стоять выше партий. Оно
поняло и привыкло ценить русскую изящную литературу, русское искусство, русскую
музыку, Для него ясно их мировое значение, их тесная связь со всей сознательной
исторической жизнью народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68