На ней были джинсы, найденная молния оказалась застегнутой. По вплавившейся в плоть синтетической ткани я сделала вывод о том, что и грудь ее не была обнажена. Два этих обстоятельства если и не исключали возможность сексуальной агрессии, то, во всяком случае, служили серьезными аргументами против нее.Я разглядывала кости сквозь завесу пара, когда зазвонил телефон. Первой мыслью было, что звонят из какого-то похоронного бюро, но потом я вспомнила о таинственных утренних звонках, настороживших Раффина. Снимая трубку, я почти ожидала молчания.— Да.— Ага, — ответил Марино.— Ох, — вздохнула я. — Извини, подумала, что кто-то снова взялся за свои штучки.— Какие еще штучки? — Потом объясню. Что случилось? Почему звонишь?— Сижу на твоей стоянке. Надеюсь, меня впустят?— Уже иду.Честно говоря, мне даже стало легче. Находиться одной в морге, да еще заниматься малоприятным делом — не самое веселое времяпрепровождение. Я поспешила в гараж и нажала кнопку на стене. Громадная дверь стала медленно подниматься, и Марино, не дожидаясь, пока она поднимется полностью, проскользнул под ней. За его спиной мутно светили фонари. Небо снова заволокло предвещавшими дождь тучами.— Почему так задерживаешься? — как обычно, ворчливо спросил Марино, затягиваясь сигаретой.— В моем офисе не курят, — напомнила я.— Можно подумать, здешние клиенты такие уж противники пассивного курения, — усмехнулся он.— Кое-кто здесь еще дышит.Капитан бросил окурок на бетонный пол и раздраженно растер его каблуком, как будто впервые в жизни встретил такой, по его мнению, бездушный прием. Вообще же наше рутинное препирательство давно превратилось в стандартную процедуру, которая неким не поддающимся логическому объяснению образом закрепляла нашу привязанность друг к другу. Я не сомневалась, что Марино может даже обидеться, если я не стану придираться к нему.— Пойдем в декомпозиционную, — сказала я, закрывая дверь. — У меня там небольшое дело.— Надо было так и сказать, — жалобно простонал он. — Я бы лучше поговорил с тобой по телефону.— Не беспокойся, все не так уж плохо. Я просто очищаю косточки.— Тебе, может, и ничего, но я никак не привыкну к запаху вареной человечины.В декомпозиционной я вручила Марино маску и, заглянув в бак, уменьшила температуру, чтобы вода не забурлила и кости не бились ни друг о друга, ни о стенки бака. Капитан тем временем повязал маску и надел одноразовые перчатки. Мне всегда казались смешными такие меры предосторожности в отношении внешних угроз здоровью, тогда как главную опасность для Марино представлял как раз тот самый образ жизни, который он вел и от которого упорно не желал отступать. Одетый в брюки цвета хаки и белую рубашку с галстуком, он тем не менее привычно потел, а судя по пятну на воротничке, еще и подвергся нападению со стороны кетчупа.— У меня для тебя кое-что интересненькое, док, — сказал Марино, прислоняясь к сияющей белизной раковине. — Мы навели справки о сгоревшем возле дома Кеннета Спаркса «мерседесе» и установили модель — «Бенц-240Д» синего цвета. Спидометр перекручивали по крайней мере дважды. Зарегистрирован на имя некоего доктора Ньютона Джойса из Уилмингтона, штат Северная Каролина. В телефонной книге он есть, но я попал только на автоответчик.— В Уилмингтоне Клер Роули ходила в школу. Там же неподалеку и загородный домик Спаркса, — напомнила я.— Верно. Так что пока все указывает в одном направлении. — Он уставился на кипящий бак. — Она приезжает на чужой машине в Уоррентон, проникает в дом Спаркса, когда хозяина нет дома, там ее убивают, а потом дом поджигают. — Марино потер виски. — Ну и как тебе это, док? Воняет, верно? Не меньше, чем здесь у вас. Мы упускаем что-то крупное, поэтому все остальное не имеет никакого смысла.— В районе Уилмингтона есть какие-нибудь Роули? — спросила я. — Может, у нее там родственники?— Есть двое, но ни один не слышал ни о какой Роули по имени Клер.— Как насчет университета?— Еще не проверил. Думал, ты сама захочешь.— Утром.— Ясно. Но ты же не собираешься оставаться здесь на всю ночь с этим дерьмовым варевом?Я выключила плиту.— Нет. Я поеду домой, а это должно отстояться за ночь. Кстати, который сейчас час? О Господи, уже почти девять. И утром мне еще надо в суд.— Пойдем отсюда, — сказал он.Я заперла декомпозиционную, и мы прошли на внутреннюю стоянку. По небу, то и дело скрывая блестящий диск луны, неслись огромные, похожие на парусники темные тучи. Порывистый ветер шевелил какой-то мусор, и из погруженных во тьму углов доносились напоминающие шорох сухих листьев звуки. Марино проводил меня до машины и, неторопливо достав сигарету, закурил.— Не хотелось бы беспокоить тебя, док, но есть кое-что, о чем мне надо тебе рассказать.Я открыла дверцу и села за руль.— Боюсь даже спрашивать.Мне действительно было не до шуток.— Сегодня в четыре тридцать мне позвонили из газеты. Рекс Уиллис, обозреватель...— Мы знакомы.Я застегнула ремень безопасности.— Так вот, он, похоже, получил некое письмо. Что-то вроде заявления для прессы. Дело дрянь.— О чем речь?Моя внутренняя сигнализация уже сработала, и кровь разносила тревогу по всему телу.— Письмо предположительно от Кэрри Гризен. Она сообщает, что сбежала из «Кирби», потому что федералы подставили ее и хотят обвинить в том, чего она не совершала. Заявляет, что в тот период, когда происходили убийства, у тебя был роман с шефом профильного отдела, Бентоном Уэсли, и что все так называемые улики против нее сфабрикованы вами двумя с целью представить Бюро в выгодном свете.— Откуда отправлено письмо? — спросила я, чувствуя, что начинаю закипать от злости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105