Цунаёси Токугава вздохнул.— В таком случае я должен приговорить тебя к смерти.Пока стражники заковывали руки и ноги Ситисабуро в цепи, Цунаёси Токугава смотрел в сторону, чтобы не видеть этого неприятного зрелища. Госпожа Кэйсо-ин расплакалась. Испепеляя Янагисаву взглядом, монах Рюко утешал ее. Лицо Сано оставалось бесстрастным. Канцлер Янагисава ждал, что актер начнет молить о пощаде, обвинять его в обмане, отрицать измену. Однако Ситисабуро безропотно принял свою долю. Когда солдаты повели его к двери, он обернулся к Янагисаве:— Ради вас я сделал бы что угодно. — Его лицо побелело как снег, темные глаза светились любовью, он говорил почтительно и радостно. — Для меня честь умереть для вас.Потом его увели.— Что ж, — сказал Цунаёси Токугава, — я рад, что, э-э, недоразумение разрешилось и неприятное дело завершено.Сёсакан Сано, подвиньтесь. Сядьте рядом со мной, Янагисава-сан.Но ошеломленный Янагисава сидел, неотрывно глядя на закрывшуюся за Ситисабуро дверь. Ради него актер добровольно принес себя в жертву. Вместо облегчения канцлер чувствовал, что сердце разрывается от горя, сожаления и ужаса. Он уничтожил единственного человека, который искренне его любит. Слишком поздно он осознал цену любви Ситисабуро и зияющей пустоты, оставшейся после нее.Из горла рвался крик: «Вернись!»Но мысль признать свою вину исчезла, не успев оформиться. Эгоизм давно убил в нем порядочность... и любовь. Всему виной отвратительный изъян в его характере. Он никчемный человек, родители были правы. Потому-то они и лишили его своей любви.— Янагисава-сан? — Капризный голос сёгуна вернул его к действительности. — Я приказал вам сесть рядом со мной.Янагисава подчинился. Зияющая пустота разъедала душу, становясь все глубже и темнее, ее уже никогда не заполнить. Впереди жизнь, в которой место лишь рабам и подхалимам, политическим союзникам и врагам, вышестоящим начальникам и соперникам. И никто больше не усладит его тоскующее сердце и не вылечит больную душу. Он обречен на одиночество.— Вы плохо выглядите, — заволновался Цунаёси Токугава. — Что-то случилось?Напротив Янагисавы сидели его враги: сёсакан Сано, госпожа Кэйсо-ин и монах Рюко. Он знал, что им известна правда об истинном организаторе заговора и они не собираются сложить оружие. Это сражение завершено, но война продолжается... и соперники объединились против него.— Все в порядке, — ответил канцлер Янагисава. * * * Хирата шел по травяному саду замка Эдо, где назначил встречу госпоже Ишитэру. Небо было затянуто облаками, солнце над крышами дворца казалось размытым белым пятном. Пронзительно кричали вороны. Мороз высушил клумбы с травами, по-прежнему источающими резкие запахи. Садовники подметали дорожки, под длинным навесом придворный фармацевт и его ученики готовили лекарственные снадобья. Слуги госпожи Ишитэру ждали у ворот. Это была их последняя встреча, и Хирата продумал каждую мелочь, чтобы не попасться в расставленную ловушку.Он нашел Ишитэру у пруда, в котором летом цвели лотосы. Стоя к нему спиной, она смотрела на плавающие в воде листья. На ней был серый плащ, волосы покрывала черная вуаль. По тому, как напряглась ее спина, Хирата понял, что она знает о его присутствии, но не оборачивается. Вот и отлично! Он выполнит свою миссию, не поддаваясь ее чарам.— Ведь это вы прошлым летом дали госпоже Харумэ яд, от которого она занемогла, не так ли? — сказал Хирата. — Это вас она боялась и просила отца о помощи.— Ну если и я, то что же? — безразлично бросила Ишитэру. — У вас нет доказательств.Она права. Хирата три дня занимался этим происшествием и отсеял всех прочих подозреваемых. Он знал, что Ишитэру виновна, но не нашел никаких улик, а поскольку она не собиралась признаваться, ему оставалось только кипеть от бессильной ярости. Ишитэру сошло с рук и покушение на убийство, и издевательство над самим Хиратой.— Я знаю, что это сделали вы, — сказал он. — Только этим я могу объяснить ваше ко мне отношение. Вы боялись, что сёсакан Сано узнает о первой попытке отравления, и пытались обвинить в убийстве Харумэ госпожу Кэйсо-ин. С этой целью вы и использовали меня.— Бьюсь об заклад, вы довольны результатом, — едва сдерживая негодование, продолжал Хирата. — Но вот что я вам скажу: вы все равно остаетесь убийцей в душе. И предупреждаю: в следующий раз я до вас доберусь. И тогда вы понесете наказание, которого заслуживаете.— Наказание? — презрительно рассмеялась госпожа Ишитэру. — Что может быть хуже будущего, которое меня ждет?Она повернулась, сдернув вуаль. Пораженный Хирата смотрел на нее во все глаза. Глаза Ишитэру покраснели от слез, бледные губы дрожали. Без пудры кожа на лице казалась дряблой и желтой, в собранных пучком волосах не было ни заколок, ни украшений. В этой невзрачной женщине Хирата с трудом узнавал свою мечту.— Что с вами? — спросил он.— Завтра в Большие Внутренние Покои прибывают пятнадцать новых наложниц. Я только что узнала, что получила отставку на три месяца раньше даты моего официального ухода! — Голос госпожи Ишитэру задрожал от гнева. — Я потеряла шанс родить сёгуну наследника и стать его супругой. Я вернусь в Киото с пустыми руками после тринадцати лет унижений и боли. Остаток дней я проведу как нищая старая дева, презренный символ несбывшихся надежд императорской семьи на возвращение былой славы.Госпожа Ишитэру насмешливо посмотрела на Хирату.— Прошу прощения зато, что сделала с вами, но вы оправитесь. И сможете посмеяться, вспоминая обо мне!Хирату больше не жаждал мести. Неодолимое влечение к Ишитэру исчезло вместе с чужим обличьем. Он готов был простить и даже пожалеть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119