– Нам известно, что султан и русский царь тайно сговорились: Турция уходит из Венеции и оставляет здесь Карла без защиты и покровительства. И ему ничего не останется, как дать деру в свою Швецию, которая сейчас фактически находится в руках русских и голландцев, и получается, что Карлу вообще некуда деться.– Но ведь Россия и Оттоманская империя враги?– Похоже, они считают, что пришло время поделить мир и установить границы, – сказал Роберт. – Так что во всем этом деле крайним оказывается только Карл. Царь не будет заключать с ним мир здесь, а Карл никогда не перестанет натравливать султана на царя. К этому следует добавить, что янычары – истинная сила империи, ее плоть и кровь. Но они склонны прислушиваться, что посоветуем им их друг Железная Голова.– Так получается, что в Венеции Карл попадает в капкан. Турция уходит, Россия приходит…– Ходят слухи, как только Карл будет схвачен или успеет убраться куда подальше, то московиты тоже оставят Венецию.– Кому оставят?– Венецианцам, наверное, а может, турки вновь сюда вернутся. Да кто их разберет, не знаю я!– Ну и игры! – пробормотал Бен. – Весело тираны развлекаются.– Ты только не забывай, что и наш дорогой капитан Фриск один из таких игроков-тиранов.– Он совсем другой, Робин. Он честно бьется за свое место под солнцем.– Ага, ну и посмотри, где его место. Не сегодня-завтра это храброе насекомое раздавит нога какого-нибудь гиганта.Бен пожал плечами:– Мне, конечно, неприятно, что он был не совсем честен с нами, но, несмотря на это, я очень люблю нашего тирана Фриска. Но сейчас все это нас не должно волновать. Для нас сейчас главное – найти Ньютона и Ленку.– Ха, да как же ты найдешь Ньютона? Даже если поверить Фриску на слово, что Ньютон отправился именно сюда…Бен с трудом улыбнулся, доставая что-то из кармана. Это «что-то» оказалось металлической пластинкой с привязанной к ней ниткой. Она секунду бесцельно поболталась в воздухе, а потом уверенно показала куда-то вглубь города.– Я точно не знаю, где Ньютон, – сказал Бен, – но его лодка вон там.– Хочешь сказать, где-то рядом?– Ты за стрелкой наблюдай. Будь лодка далеко, стрелка бы не подавала признаков жизни.Роберт кивнул и стал пристально рассматривать окружавшие его здания.– Каким-то странным курсом мы плывем, Бенджамин, – проворчал он.– Пока на место не прибудем, я не могу сказать, странный у нас курс или нет.Роберт кивнул, что-то увидел вдали и воскликнул:– О боже! Ты только посмотри туда, Бен!Бен повернул голову и в первую секунду ничего не мог понять. Канал впереди обрывался и уступал место городской площади, только вместо настоящей площади был огромный бассейн с водой. По нему суетливо сновали туда-сюда гондолы, небольшие парусники, баржи, баркасы. За площадью открывался выход к морю, на рейде стояли большие морские суда, на них-то Роберт и показывал пальцем. Среди византийских галер, бригантин, пинок, галеотов, среди многоцветья флагов и парусов возвышалась стройная мачта нью-йоркского шлюпа. Сотню раз Бен наблюдал, как эти красавцы заходили в гавань Бостона. Гордо реял на самом верху мачты, сопротивляясь прихотям средиземноморского ветра, королевский флаг.У Бена на глаза навернулись слезы, он схватил Роберта за руку.– Я верил, – прошептал он, – что мы их встретим.
Он проснулся на узкой, но удобной кровати – и в полном изумлении. Последнее, что он помнил отчетливо, был развевающийся над шлюпом флаг и охватившая его уверенность, что все будет хорошо.Он протер глаза, огляделся, и волосы у него встали дыбом.Турки! В комнате было полным-полно турок, и ни одного европейского лица.– Тебе лучше, англичанин?Вздрогнув, Бен повернулся и увидел юношу в полосатом халате примерно его возраста, с большими черными продолговатыми глазами.– Ты говоришь по-английски? – спросил Бен, и вопрос прозвучал как-то глупо. Но за последние три года с ним по-английски говорили только сэр Исаак и Роберт, и его поразило, что какой-то иностранец заговорил с ним на его родном языке.– Немного, но я очень давно им не пользовался. Ты хочешь съесть что-нибудь?– Что-нибудь? – В животе у Бена было так пусто, что он чуть ли не закричал. – Ну конечно!– Хорошо. Я скоро вернусь.Юноша развернулся и пошел к выходу через всю комнату, представлявшую собой узкую галерею с высокими окнами. Вокруг стояли кровати, на некоторых лежали люди. Он насчитал пять турок – все мужчины. Они бросили взгляд в его сторону, тут же отвернулись и продолжили о чем-то говорить на своем языке.Бен обратил внимание, что он не в крови, и его охватил новый приступ недоумения. Кто же это его вымыл, и как он мог при этом крепко спать? Он также обратил внимание, что на его груди свежая повязка и рана не так сильно болит. Ему очень хотелось знать, где же сейчас Роберт, Карл, да и все остальные.Через несколько минут вернулся юноша, неся поднос с хлебом, сыром, каким-то рыхлым на вид, и с маленькими продолговатыми фруктами черного цвета. Бен уставился на хлеб с сыром, как изголодавшаяся собака.– А это что? – спросил он с набитым ртом, тыча пальцем в неведомые фрукты.– Оливки. Только осторожно, внутри косточки.– Оливки. Ха!Он читал о них в Библии, но и понятия не имел, какими они могут быть на вкус. Он взял одну и попробовал. Оливка оказалась вполне съедобной – чуть с горчинкой и соленая. Когда во рту у него исчезла последняя оливка, он наконец-то оценил их вкус.– Спасибо, – поблагодарил он юношу, после чего протянул ему руку. – Меня зовут Бенджамин Франклин.– Хасим, – ответил юноша, пожимая протянутую руку.– Спасибо, Хасим. А теперь могу ли я спросить, где нахожусь?– Ну конечно. Ты в доме моего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151