ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Давно это было. Артур не понял тогда. Потом, когда начал разбираться в местных обычаях, осознал с изумлением, что Сила отца Лучана, как он ее помнил, Силой вовсе не была. Магом был приор. Еретиком. Отступником. Пусть даже сам и не подозревал об этом.
А ведь именно отец Лучан крестил Артура. И он же когда-то посвятил его в рыцари пред ликом Богородицы, вверил Ее милости, не очень-то надеясь на милосердие Господа. И правда, разве мало у Бога дел, чтобы замечать еще и умирающих младенцев?
– Ты не храмовник, – говорил приор, – ты рыцарь Пречистой Девы. Помни об этом всегда, сын мой, но никогда и никому не рассказывай.
Еретик. Колдун. С какой же Силой связал он душу Артура? Чьим благословением освящена сталь Миротворца? Чья рука простерта над рыцарем Пречистой Девы?
Господи, где искать ответ?
А если найдется он, верить ли?
– О чем задумался, рыцарь? – мягко поинтересовалась Ирма. – Ты позволишь мне нарушить твое уединение?
Артур пожал плечами. Такая, как нынче вечером, Ирма нравилась ему куда больше, чем в своей обычной маске взбалмошной и недалекой стервы. Такой она бывала наедине с ним, и будь хоть капельку настроения, Артур с удовольствием включился бы в игру, но… не до Ирмы сегодня. Хочет строить из себя герцогиню – милости просим к Варгу. Где он, кстати? Ага, вон, глазищами сверкает, зубы скалит, не то смеется, не то укусить хочет. А и то. Не только Ирма за Варга замуж собралась, Варг тоже на Ирме жениться хочет, так что ни к чему почти невесте на глазах у почти жениха с почти незнакомым рыцарем любезничать.
Ведьма проследила взгляд Артура, улыбнулась и поманила пальчиком Галеша.
– Принеси мою гитару.
Дожидаясь, пока просьба будет исполнена, она устроилась напротив Артура на низком пуфе, расправила шелестящий шелк юбок. Уже не герцогиня, сейчас вот – точно куртизанка, дорогая, красивая, и… куда только подевались мрачные мысли?.. Как немного все-таки нужно, чтобы вернуться в суетный мир.
Ирма, задумчиво склонив голову, подтянула колки. Опустила ресницы. И запела.
Грустно, но грусть ее была кошачьей, хитрой и чуть настороженной.
Герцог, я ваша сегодня, сейчас и теперь,
Hо навеки я вам не могу обещаться,
И вы уж меня поймите.
Я не шучу, мой герцог, я вся у вас на ладони.
Возьмите мою душу и тело мое возьмите.
Песня сложена была когда-то давно, для одного из первых герцогов. Трудно предположить, что пришли незамысловатые стихи из той немыслимой древности, когда титулованных особ было в мире, как нерезаных собак. Однако сговорились они сегодня, что ли, старые песни вспоминать?
Забудьте о битвах и распрях,
– журчал спокойно, задумчиво так, голос ведьмы, –
снимите одежды траур.
Мой герцог, все в мире бренно, и в первую очередь мы.
Спешите любить, мой герцог, ведь время не бесконечно.
И мы блуждаем по краю всепоглощающей тьмы.
Воистину странный нынче вечер. Песни одна другой осмысленнее, смысл под смыслом, под смыслом, под смыслом, многослойно, туманно, осколками стекла в ватной мягкости образов впиваются в разум воспоминания. Лето.
И осени уже не будет…
А ясным весенним утром вы снова уйдете, мой герцог.
Уйдете и не вернетесь. Вернетесь, но не ко мне.
Простите за дерзость, герцог, но я от чистого сердца
Желаю вам счастья в жизни и смерти в этой войне.
Ветка вздрогнула и воззрилась на Ирму не то с удивлением, не то возмущенно. Похоже, последний куплет должен был прозвучать как-то иначе.
– За что вдруг? – с легкой насмешкой поинтересовался Артур.
– Кто-то должен пожелать смерти и тебе, Миротворец. Монах, – она усмехнулась, – еще и священник. Я попросила бы тебя обвенчать нас с Варгом.
– А я бы отказался.
– Правда? – Она подалась вперед, заглядывая Артуру в лицо. – Не верю, прости. Ты слишком легко отдаешь меня, рыцарь. Или боишься? Невеста княжича – не мажья любовница, за такую и наказать могут.
Артур поднялся с кресла. Забрал у Ирмы гитару, не глядя передал подоспевшему Галешу, протянул ведьме руку:
– Пойдем.
Она не спорила. И ни о чем не спрашивала. Варг еще соображал, как ему следует поступить, а Артур уже увел Ирму из гостиной.
Альберт тут же пересел к Ветке. Она положила голову ему на плечо, подобрала ноги. Свернулась, как кошка. Разве что не замурлыкала.
Варг покосился на Альберта, на Галеша, на Карная. Даже на Ветку глянул. Нет, никто о нем плохо не думал. Карнай понятно почему – он джарг, и ему наплевать на то, что здешние обычаи требуют верности от женщины, которая станет старшей женой.
Дикие все же нравы в Единой Земле. И люди дикие.
А остальным – тем, кто полагал, будто Варг и Артур ведут из-за Ирмы негласный поединок, – им с самого начала было ясно, кто выйдет победителем. Кто, как не Артур, с его обходительностью и синими глазищами, от которых тают бабы, как масло на солнышке?
Варг вздохнул и пошел к дверям. Хочешь не хочешь, а придется поступать так, как здесь принято. Хотя бы для Ирмы. Артур – не дурак и все, наверное, поймет… Вот только Ирма, она ведь тоже не дура.
А под пальцами Галеша вновь звенели струны.
Может, и прав был Артур, когда говорил, что Галеш умеет выбирать и место, и время, и настроение. Даже сравнивал менестреля с Флейтистом. Ну, здесь старший, конечно, погорячился. А вообще… может, и вправду нынешний вечер располагает к таким вот грустным, задумчивым, безнадежным песням.
Все повторяется, день возвращается,
И возрождается ночь.
Боль воплощается, страх не прощается.
Солнце погашено, тени раскрашены,
Память исчезла вдали.
Деньги потрачены, больше удачи нет,
И не вернуть корабли.
Альберт смотрел на Ветку, но думал не о ней, думал он о том, что Галеш, менестрель Галеш, просто не мог знать таких песен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
А ведь именно отец Лучан крестил Артура. И он же когда-то посвятил его в рыцари пред ликом Богородицы, вверил Ее милости, не очень-то надеясь на милосердие Господа. И правда, разве мало у Бога дел, чтобы замечать еще и умирающих младенцев?
– Ты не храмовник, – говорил приор, – ты рыцарь Пречистой Девы. Помни об этом всегда, сын мой, но никогда и никому не рассказывай.
Еретик. Колдун. С какой же Силой связал он душу Артура? Чьим благословением освящена сталь Миротворца? Чья рука простерта над рыцарем Пречистой Девы?
Господи, где искать ответ?
А если найдется он, верить ли?
– О чем задумался, рыцарь? – мягко поинтересовалась Ирма. – Ты позволишь мне нарушить твое уединение?
Артур пожал плечами. Такая, как нынче вечером, Ирма нравилась ему куда больше, чем в своей обычной маске взбалмошной и недалекой стервы. Такой она бывала наедине с ним, и будь хоть капельку настроения, Артур с удовольствием включился бы в игру, но… не до Ирмы сегодня. Хочет строить из себя герцогиню – милости просим к Варгу. Где он, кстати? Ага, вон, глазищами сверкает, зубы скалит, не то смеется, не то укусить хочет. А и то. Не только Ирма за Варга замуж собралась, Варг тоже на Ирме жениться хочет, так что ни к чему почти невесте на глазах у почти жениха с почти незнакомым рыцарем любезничать.
Ведьма проследила взгляд Артура, улыбнулась и поманила пальчиком Галеша.
– Принеси мою гитару.
Дожидаясь, пока просьба будет исполнена, она устроилась напротив Артура на низком пуфе, расправила шелестящий шелк юбок. Уже не герцогиня, сейчас вот – точно куртизанка, дорогая, красивая, и… куда только подевались мрачные мысли?.. Как немного все-таки нужно, чтобы вернуться в суетный мир.
Ирма, задумчиво склонив голову, подтянула колки. Опустила ресницы. И запела.
Грустно, но грусть ее была кошачьей, хитрой и чуть настороженной.
Герцог, я ваша сегодня, сейчас и теперь,
Hо навеки я вам не могу обещаться,
И вы уж меня поймите.
Я не шучу, мой герцог, я вся у вас на ладони.
Возьмите мою душу и тело мое возьмите.
Песня сложена была когда-то давно, для одного из первых герцогов. Трудно предположить, что пришли незамысловатые стихи из той немыслимой древности, когда титулованных особ было в мире, как нерезаных собак. Однако сговорились они сегодня, что ли, старые песни вспоминать?
Забудьте о битвах и распрях,
– журчал спокойно, задумчиво так, голос ведьмы, –
снимите одежды траур.
Мой герцог, все в мире бренно, и в первую очередь мы.
Спешите любить, мой герцог, ведь время не бесконечно.
И мы блуждаем по краю всепоглощающей тьмы.
Воистину странный нынче вечер. Песни одна другой осмысленнее, смысл под смыслом, под смыслом, под смыслом, многослойно, туманно, осколками стекла в ватной мягкости образов впиваются в разум воспоминания. Лето.
И осени уже не будет…
А ясным весенним утром вы снова уйдете, мой герцог.
Уйдете и не вернетесь. Вернетесь, но не ко мне.
Простите за дерзость, герцог, но я от чистого сердца
Желаю вам счастья в жизни и смерти в этой войне.
Ветка вздрогнула и воззрилась на Ирму не то с удивлением, не то возмущенно. Похоже, последний куплет должен был прозвучать как-то иначе.
– За что вдруг? – с легкой насмешкой поинтересовался Артур.
– Кто-то должен пожелать смерти и тебе, Миротворец. Монах, – она усмехнулась, – еще и священник. Я попросила бы тебя обвенчать нас с Варгом.
– А я бы отказался.
– Правда? – Она подалась вперед, заглядывая Артуру в лицо. – Не верю, прости. Ты слишком легко отдаешь меня, рыцарь. Или боишься? Невеста княжича – не мажья любовница, за такую и наказать могут.
Артур поднялся с кресла. Забрал у Ирмы гитару, не глядя передал подоспевшему Галешу, протянул ведьме руку:
– Пойдем.
Она не спорила. И ни о чем не спрашивала. Варг еще соображал, как ему следует поступить, а Артур уже увел Ирму из гостиной.
Альберт тут же пересел к Ветке. Она положила голову ему на плечо, подобрала ноги. Свернулась, как кошка. Разве что не замурлыкала.
Варг покосился на Альберта, на Галеша, на Карная. Даже на Ветку глянул. Нет, никто о нем плохо не думал. Карнай понятно почему – он джарг, и ему наплевать на то, что здешние обычаи требуют верности от женщины, которая станет старшей женой.
Дикие все же нравы в Единой Земле. И люди дикие.
А остальным – тем, кто полагал, будто Варг и Артур ведут из-за Ирмы негласный поединок, – им с самого начала было ясно, кто выйдет победителем. Кто, как не Артур, с его обходительностью и синими глазищами, от которых тают бабы, как масло на солнышке?
Варг вздохнул и пошел к дверям. Хочешь не хочешь, а придется поступать так, как здесь принято. Хотя бы для Ирмы. Артур – не дурак и все, наверное, поймет… Вот только Ирма, она ведь тоже не дура.
А под пальцами Галеша вновь звенели струны.
Может, и прав был Артур, когда говорил, что Галеш умеет выбирать и место, и время, и настроение. Даже сравнивал менестреля с Флейтистом. Ну, здесь старший, конечно, погорячился. А вообще… может, и вправду нынешний вечер располагает к таким вот грустным, задумчивым, безнадежным песням.
Все повторяется, день возвращается,
И возрождается ночь.
Боль воплощается, страх не прощается.
Солнце погашено, тени раскрашены,
Память исчезла вдали.
Деньги потрачены, больше удачи нет,
И не вернуть корабли.
Альберт смотрел на Ветку, но думал не о ней, думал он о том, что Галеш, менестрель Галеш, просто не мог знать таких песен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188