– Ладно, братик, вы тут пока беседуйте, а я – в казармы.
– Подожди, – Альберт разглядывал «штуки», которые вручил ему менестрель, – это знаешь что?
– Колдуновская дребедень.
– Это телепортационные активаторы. Хочешь, прямо сейчас у профессора окажемся?
– А в казармы кто пойдет? – поинтересовался Артур. – Не хочу.
– Ну ладно, не сейчас. А когда вернешься, может…
– Чтоб я эту дрянь использовал?
– Тебе привыкать, что ли?
– Серко устал, – подал голос Безымянный. – Артур, ты же добрый на самом деле, ты ведь не будешь коня мытарить.
– Посмотрим, – бросил рыцарь, нисколько не тронутый призывом к своей доброте. – Все, пора мне.
– Поосторожней там, – неожиданно для себя брякнул Альберт. Получил в ответ взгляд, в котором было все, что думал старший по поводу непрошеной заботливости, и буркнул уже себе под нос: – Да подумаешь…

Профессор Иляс Фортуна был доволен собой и окружающим миром. Со времени идеального взаимостояния подобное довольство стало его обычным состоянием. А перед этим неудачи шли чередой, как будто попал профессор на темную полоску жизни и пошел по ней вдоль, сослепу спотыкаясь и падая. Сначала эльфы эти, как будто звал их кто-то, пришли, разогнали людей, кто не убежал, того убили. Были вдоль реки земли как земли, а стали – вроде Пустошей. Дома брошенные стоят, бродят кошки одичалые, домовые, кого увезти не успели, свихнулись от тоски и кровь у заезжих хайдуков сосут.
Потом того хуже – Пастыри. Взяли в оборот, пришлось с нового места сниматься и на старое бежать. Здесь, конечно, эльфы, но с эльфами хоть договориться можно.
Дальше – больше. Оборотни. Все как один заклинатели, с элементалями дружбу водят. И ведь дикари же, интуиты, и те умнее: ни малейшего представления об элементарных законах взаимодействия энергий, а духи их слушаются такие, каких Илясу Фортуне не удавалось подчинить даже с помощью давно освоенного энергопотока.
Когда понял окончательно, что ничего с элементалями не выйдет, что оборотня в ученики взял напрасно, даже хуже, чем напрасно (как бы боком это обучение не вышло: Золотой Витязь, вот тоже дурак, каких поискать, умудрился пропасть вместе с бесценной книгой, добытой у Некроманта.
Все одно к одному.
Но теперь, кажется, дела пошли на лад. И удовольствие доставлял даже вид из окна, а ведь обычно опушка Серого леса заставляла вспоминать о затаившейся там угрозе.
Нельзя сказать, чтобы эльфы досаждали, иначе профессор не рискнул бы возвращаться сюда из благополучной и обжитой Баба-Виды. Пастыри Пастырями, но на Сером лесу свет клином не сошелся, а в Доростол, Дуга-Ресу или еще куда-нибудь поближе к Болотам монахи доберутся не скоро. Однако Серый лес поддерживал с магом вежливый нейтралитет, а всех чужаков, забредающих в Залесье, эльфы убивали еще на подступах к своим территориям. Это было удобно. Примерно так же удобно, как жить на островке посреди непролазной трясины. К тебе никакой враг не доберется, но и для тебя один неверный шаг может закончиться смертью.
Однако сегодня профессор был доволен. Гости вот-вот появятся. Варг отправился за своей компанией, Безымянный должен привести Братьев. Досадно, что рыцарь уже успел доложить о своем прибытии, но, с другой стороны, господин командор всегда рад предоставить своему святому возможность умереть. Господин командор оценивает ситуацию не менее трезво, чем господин профессор. И Артур для него такая же кость в горле, как Альберт для Иляса Фортуны.
А Варговы приятели за плату готовы на все, и хорошо было бы ограничиться только ими, но, увы, этой жадной молодежи такое дело не по силам. И хорошо было бы ограничиться только Братьями, но нет им веры, нет! И не может быть.
А ведь их еще нужно будет уговаривать. Ольжех сообщил, что надавил на старшего, и тот в принципе согласен. Но, к сожалению, в этой парочке верховодит не рыцарь, а маг. Поступков же Альберта, собственного ученика, профессор Фортуна предсказать не мог. Давно уже разучился. С тех самых пор, как Альберт начал входить в силу.
Для мага имеют значение два фактора: сила и талант. Многие ошибочно называют талант способностями, не понимая тонкой разницы между этими двумя понятиями. Можно быть способным ремесленником – ремесленнику и не нужно большего, – но быть способным ученым нельзя. Это противоречит самому естеству ученого, смысл жизни которого в совершении новых и новых открытий, в бесконечном поиске и бесконечном познании, во взлетах фантазии, позволяющих воспринимать общую картину бесконечно сложного мира вокруг. Дозволенные маги, так сказать, в массе, загнали себя в рамки, внутри которых способностей более чем достаточно. Интуиты – название это диким магам дал когда-то сам профессор Фортуна, чем гордился и по сей день, – может быть, и наделены талантом, но не умеют им пользоваться и не находят, куда его приложить. И только маги, настоящие ученые, к каковым относил Иляс Фортуна себя и своих учеников, талантливо и безошибочно умеют направлять свою силу. Жаль лишь, что сам профессор, будучи почти гением, силой, увы, обладал ничтожно малой. Даже сейчас, на двести семьдесят пятом году жизни, он едва ли мог потягаться со студентами Академии дозволенного волшебства.
Зато он знал больше, чем все мэтры Академии вместе взятые. Эти титаны науки, киты, зубры и динозавры зачерпывали с самого краешка глубокого блюда, тогда как он, Иляс Фортуна, увидел уже и рисунок на дне, и разглядел даже, что дно это фальшивое и множество тайн предстоит еще открыть, множество неведомых пока сил поставить себе на службу. Не умея сам воспользоваться своими знаниями, профессор учил других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188