ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сторожа взяли в коридоре Микрюкова за руки и проводили в угол, а там втолкнули в каютку с узким оконцем и заперли дверь.
Оставшись один наедине с Михеем, секретарь спросил его:
- Отчего же разногласие у тебя с послухом?
- Не знаю…- ответил простодушный Михей, - я говорю, что слышал, а что он такое туто молвил, я того не знаю…
- Да ведь с твоего же сказа ему взбрело на ум, что тут вредительные… злые дела?
- Н-нет.
- Да как же он говорит, что слышал от тебя? Как ты рассказывал…
- Чево мне, государь милостивый, ему рассказывать. Он тут же был, как Балакирев во сне, что ль, плакал, и кричал, и жалился… а как я привёл и положил хмельного этого самого Балакирева… с вечера, его, Фомы, не было… А тут он явился… и угрожать мне стал: чего смотришь?.. Вишь, мне, говорит… нельзя не донести… А я, что слышал, в памяти у меня… то и говорю твоей чести… Истинно… не ведаю… есть ли тут вредное что… аль нет… а настращал, что достанется, коли умолчу… и привёл сюда… он же, Фома.
- Какой же это, выходит, послух? Да кто он?
- Кто?
- Да тот, который тебе говорил: донести?
- Да Фома Исаев Микрюков, солдат гарнизонный, что здеся со мною был… и вы его велели увести…
- Он это и есть?.. Так как же он сказал, что от тебя только слышал, а не сам…
- Опять же я не знаю… ваше степенство… Как Богу, так и тебе говорю истинно, только что слышал… А Балакирева этого я взял - Иван Иваныч Суворов, товарищ, велел… Нашли ночью хмельного на улице… И говорит мне Иван, сведи да уложи… чтобы не случилось никакого худа слуге государыни… А я его знаю по словам же Фоминым… что описывал нам его дурно, а по мне, человек спьяна может болтать и незнамо что, - заключил мнимый доносчик, разведя руками в знак полной своей несостоятельности судить в важности доноса или вреде от слов Балакирева.
- Ты, любезный, совсем сбиваешься в речах… Пришёл донос учинить, а пересказываешь слова подлинно пьяного, где связи нет; а есть и правда, что господин камер-юнкер в силе большой. Да нам до его и досягнуть не приходится. Кому и что вредительного - ты не сказал. В чём же донос?
- Я что слышал, то и говорю… Балакирев плакал и вопил, что связался с Монсом и чает себе беды впредь, что ль… не переспрашивал ведь я его и не говорил ничего ему. Фома не велел ему ничего говорить… а донести, что слышали… Здеся уже спросят.
- Да кого и о чём спрашивать, скажи ты мне? Пьян, говоришь, был этот, как его там?
- Балакирев.
- Ну, Балакирев - пьян был и вам шептал, что ль, жалуяся на безвременье своё?
- Не жаловался он на безвременье, а прямо вопил и каялся: «Черт, - говорит, - связал меня с Монсом с этим, мой грех, - говорит, - погубил я себя… отец проклял…»
- Ну и загородил опять чушь… Я спрашиваю, толком говори: о чём доносишь?
- Да что слышал… коли это самое не велено скрывать… Я не знаю, что тут…
- Кто ж тебя научил, что здесь таится что-нибудь вредательное для чести государской?.. Ведь ты это говорил. Ведь записано в протоколе так? - спросил секретарь у молчаливого протоколиста.
- Так… да про письмо к высокой парсуне… сильненькое - что другой сказал - записано.
- Что записано - ладно… Для улики… дураку, вралю непутному: не знает, что брешет и кого задевает.
- Да я, ваше степенство, - умоляющим голосом начал Михей, - докладаю твоей пречестности, что моё дело донести, что слышал, а говорил, чтобы всенепременно не утаити, затем что вредительно высокой парсуне - Фома этот… Я поверил ему со страху - службу он должон знать, коли в солдатстве. А есть ли туто что, я, по простоте по своей, не смекаю и, бояся ответа за утайку, пришёл.
- Ну, значит, ты как есть простяк, а тот, что я смекнул сразу, плут, и вор, и заводчик злу сущий и первый… Следовало бы тебя уму-разуму поучить - десятка два палок влепить, чтобы дурости с чужих слов не забирал… Да вижу твою простоту…
- Помилуй, государь, не погуби! - завопил Михей, бросаясь в ноги секретарю, очень довольному результатом своей острастки. Он и не думал вдруг прибегать к наказанию, а только пощупал, так сказать, почву, на которой создался донос. Из смысла слов пьяного получались одни намёки, до того тёмные и неопределённые, что благоразумная осторожность прежде всего требовала от следователя изловчиться - добыть более существенное. А от кого добыть это существенное? - возникал вопрос самый щекотливый.
Главный доносчик оказался несостоятельным орудием другого ловкача. Да и правда ли, что тот солдат что-нибудь знает и значит? Речь шла по намёкам о такой высоте, где без особого полномочия тайной розыскных дел канцелярии не след было и носа совать.
Умный секретарь крепко задумался, соображая, с чего начать.
- Сядь туда за печку, да чтоб не видно тебя было отсюда, где стоял! - отдал он наконец приказ пришедшему несколько в себя Михею. - Сиди там и слушай, что будет говорить этот солдат, который напугал тебя. Слушай твёрдо и ничего не пропусти из его слов… Да при каждом слове его, с которым ты не согласен, подними руку, чтобы я видел… А я со своего места буду смотреть. Стань и подними… увижу ли я?.. Ладно… вижу! Сиди же смирно. И секретарь приказал привести запертого солдата. Фома Исаич в своём заключении уже крепко досадовал на себя, что с языка сорвались у него не вовремя слова о письме. Но делать нечего; не воротишь сказанного; нужно остеречься впредь от выбалтыванья лишнего. Услышав звуки от поворачиванья ключа в замочной скважине, Фома приготовился. Его молча повёл один сторож, держа за руку впотьмах.
- Кто ты таков, где служил и служишь? Давно ли на службе? Когда на духу был и сколько от роду? - прочёл протоколист вслух, как только поставили Фому перед секретарём.
- Фома Исаев Микрюков, в солдаты взят в семьсот четырнадцатом году, из дворян;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276
Оставшись один наедине с Михеем, секретарь спросил его:
- Отчего же разногласие у тебя с послухом?
- Не знаю…- ответил простодушный Михей, - я говорю, что слышал, а что он такое туто молвил, я того не знаю…
- Да ведь с твоего же сказа ему взбрело на ум, что тут вредительные… злые дела?
- Н-нет.
- Да как же он говорит, что слышал от тебя? Как ты рассказывал…
- Чево мне, государь милостивый, ему рассказывать. Он тут же был, как Балакирев во сне, что ль, плакал, и кричал, и жалился… а как я привёл и положил хмельного этого самого Балакирева… с вечера, его, Фомы, не было… А тут он явился… и угрожать мне стал: чего смотришь?.. Вишь, мне, говорит… нельзя не донести… А я, что слышал, в памяти у меня… то и говорю твоей чести… Истинно… не ведаю… есть ли тут вредное что… аль нет… а настращал, что достанется, коли умолчу… и привёл сюда… он же, Фома.
- Какой же это, выходит, послух? Да кто он?
- Кто?
- Да тот, который тебе говорил: донести?
- Да Фома Исаев Микрюков, солдат гарнизонный, что здеся со мною был… и вы его велели увести…
- Он это и есть?.. Так как же он сказал, что от тебя только слышал, а не сам…
- Опять же я не знаю… ваше степенство… Как Богу, так и тебе говорю истинно, только что слышал… А Балакирева этого я взял - Иван Иваныч Суворов, товарищ, велел… Нашли ночью хмельного на улице… И говорит мне Иван, сведи да уложи… чтобы не случилось никакого худа слуге государыни… А я его знаю по словам же Фоминым… что описывал нам его дурно, а по мне, человек спьяна может болтать и незнамо что, - заключил мнимый доносчик, разведя руками в знак полной своей несостоятельности судить в важности доноса или вреде от слов Балакирева.
- Ты, любезный, совсем сбиваешься в речах… Пришёл донос учинить, а пересказываешь слова подлинно пьяного, где связи нет; а есть и правда, что господин камер-юнкер в силе большой. Да нам до его и досягнуть не приходится. Кому и что вредительного - ты не сказал. В чём же донос?
- Я что слышал, то и говорю… Балакирев плакал и вопил, что связался с Монсом и чает себе беды впредь, что ль… не переспрашивал ведь я его и не говорил ничего ему. Фома не велел ему ничего говорить… а донести, что слышали… Здеся уже спросят.
- Да кого и о чём спрашивать, скажи ты мне? Пьян, говоришь, был этот, как его там?
- Балакирев.
- Ну, Балакирев - пьян был и вам шептал, что ль, жалуяся на безвременье своё?
- Не жаловался он на безвременье, а прямо вопил и каялся: «Черт, - говорит, - связал меня с Монсом с этим, мой грех, - говорит, - погубил я себя… отец проклял…»
- Ну и загородил опять чушь… Я спрашиваю, толком говори: о чём доносишь?
- Да что слышал… коли это самое не велено скрывать… Я не знаю, что тут…
- Кто ж тебя научил, что здесь таится что-нибудь вредательное для чести государской?.. Ведь ты это говорил. Ведь записано в протоколе так? - спросил секретарь у молчаливого протоколиста.
- Так… да про письмо к высокой парсуне… сильненькое - что другой сказал - записано.
- Что записано - ладно… Для улики… дураку, вралю непутному: не знает, что брешет и кого задевает.
- Да я, ваше степенство, - умоляющим голосом начал Михей, - докладаю твоей пречестности, что моё дело донести, что слышал, а говорил, чтобы всенепременно не утаити, затем что вредительно высокой парсуне - Фома этот… Я поверил ему со страху - службу он должон знать, коли в солдатстве. А есть ли туто что, я, по простоте по своей, не смекаю и, бояся ответа за утайку, пришёл.
- Ну, значит, ты как есть простяк, а тот, что я смекнул сразу, плут, и вор, и заводчик злу сущий и первый… Следовало бы тебя уму-разуму поучить - десятка два палок влепить, чтобы дурости с чужих слов не забирал… Да вижу твою простоту…
- Помилуй, государь, не погуби! - завопил Михей, бросаясь в ноги секретарю, очень довольному результатом своей острастки. Он и не думал вдруг прибегать к наказанию, а только пощупал, так сказать, почву, на которой создался донос. Из смысла слов пьяного получались одни намёки, до того тёмные и неопределённые, что благоразумная осторожность прежде всего требовала от следователя изловчиться - добыть более существенное. А от кого добыть это существенное? - возникал вопрос самый щекотливый.
Главный доносчик оказался несостоятельным орудием другого ловкача. Да и правда ли, что тот солдат что-нибудь знает и значит? Речь шла по намёкам о такой высоте, где без особого полномочия тайной розыскных дел канцелярии не след было и носа совать.
Умный секретарь крепко задумался, соображая, с чего начать.
- Сядь туда за печку, да чтоб не видно тебя было отсюда, где стоял! - отдал он наконец приказ пришедшему несколько в себя Михею. - Сиди там и слушай, что будет говорить этот солдат, который напугал тебя. Слушай твёрдо и ничего не пропусти из его слов… Да при каждом слове его, с которым ты не согласен, подними руку, чтобы я видел… А я со своего места буду смотреть. Стань и подними… увижу ли я?.. Ладно… вижу! Сиди же смирно. И секретарь приказал привести запертого солдата. Фома Исаич в своём заключении уже крепко досадовал на себя, что с языка сорвались у него не вовремя слова о письме. Но делать нечего; не воротишь сказанного; нужно остеречься впредь от выбалтыванья лишнего. Услышав звуки от поворачиванья ключа в замочной скважине, Фома приготовился. Его молча повёл один сторож, держа за руку впотьмах.
- Кто ты таков, где служил и служишь? Давно ли на службе? Когда на духу был и сколько от роду? - прочёл протоколист вслух, как только поставили Фому перед секретарём.
- Фома Исаев Микрюков, в солдаты взят в семьсот четырнадцатом году, из дворян;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276