Однако многие вспомнили об Эдуарде II, который в свое время так же загадочно скончался в замке Беркли. Убийцы вонзили ему в зад раскаленный железный прут, от чего Эдуард и умер, а на теле не осталось никаких следов – лишь маска застывшего страдания на мертвом лице.
Король и его советники могли сколько угодно изображать скорбь, герцога похоронили в роскошном склепе, в королевском соборе Сент-Олбанс, однако подозрений это не рассеяло. Несчастного Глостера умертвили – в этом никто не сомневался.
Подозрения были усугублены еще и тем, что в доме Глостера арестовали всех слуг. Их обвинили в том, что они участвовали в заговоре, собираясь возвести покойного на престол. Незаконного сына Глостера – его звали Артур – и еще четверых дворян приговорили к смертной казни.
Король чувствовал себя глубоко несчастным. С одной стороны, он испытал неимоверное облегчение, когда узнал о смерти своего заклятого врага, однако расправа над остальными привела его в ужас.
– Эти люди замышляли покушение на вашу жизнь, – напомнила ему Маргарита.
– Ну и что? Они всего лишь выполняли приказы Глостера. Он один был во всем виноват.
– Он уже расплатился за свои прегрешения.
– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Генрих.
– Я имею в виду, что теперь он держит ответ за свои грехи перед Господом.
– Надеюсь, с ним рядом в последний час был священник?
– Ах, Генрих, – засмеялась Маргарита. – Как можно до такой степени любить своих врагов?
Короля и королеву посетил Саффолк. Ему не хотелось рассказывать о слухах, будораживших страну, ибо эти сплетни задевали его лично. Какой абсурд – утверждать, будто он состоит в любовной связи с королевой! Алису подобные пересуды лишь повеселили бы, однако неизвестно, как к этому отнесется король.
Не следовало арестовывать людей Глостера. Если обвинить покойного в заговоре, то все еще больше уверятся, что Глостера убили.
Саффолк изложил свои соображения королю.
– Герцог умер так же, как и жил. Я имею в виду, что даже своей смертью он доставил нам сплошные неприятности. Не сомневаюсь, что против вашего величества существовал заговор. Однако расследование лучше прекратить, иначе будут говорить, что герцога… казнили без суда. А ведь мы знаем, что это не так. Пусть уж лучше не будет никакого заговора, и тогда слухи об умерщвлении Глостера прекратятся. Милорд, я думаю, лучше всего освободить задержанных.
Король охотно согласился. Обойтись без этих кошмарных казней? Что может быть лучше!
– Да-да, – сказал он. – Давайте их освободим. Они и так уже достаточно наказаны, ведь они находились на волосок от смерти. Отпустите их, и забудем о заговоре. Дядя умер от старости и беспутного образа жизни.
Домочадцев Глостера освободили, но слухи от этого не утихли.
Англичане упрямо твердили, что Глостера убили. Он был врагом Саффолка, королева тоже его ненавидела. Это она замыслила преступление, шептались в народе. Может, сама она и не убивала, но главная вина – на ней.
Давно ли лондонцы встречали Маргариту восторженно, бросали в воздух маргаритки. Теперь же ее называли неверной женой, убийцей или – еще того хуже – просто француженкой.
* * *
Маргарита не понимала, с чего вдруг подданные ее разлюбили. Когда она выезжала в город, никто больше не приветствовал ее, маргаритки исчезли, королева ловила на себе угрюмые, брошенные исподлобья взгляды.
В обиженном недоумении она спросила у Алисы:
– Почему меня винят в смерти Глостера?
– Без этого люди не могут, – сказала Алиса. – Моего Вильяма они тоже считают убийцей.
– Я действительно ненавидела Глостера, – сказала Маргарита. – Но ведь не я одна.
– Людям свойственно видеть в своих правителях злодеев, – вздохнула маркиза.
– Это расстраивает меня… и пугает.
Ничего удивительного, подумала Алиса, а вслух сказала:
– Вам нужно проявлять осторожность. Не показывайте виду, что смерть герцога вас радует.
Маргарита лишь пожала плечами. Ей всегда было трудно скрывать свои истинные чувства, а смерть Глостера действительно пришлась как нельзя более кстати.
Королева отправилась в Графтон повидаться с кардиналом. Пусть старик поможет ей советом.
Однако, увидев Бофора, Маргарита пришла в ужас. Со времени последней встречи кардинал очень изменился. Он был совсем плох. Маргарита поняла, что говорить с ним о делах невозможно. Из последних сил Бофор пытался изобразить веселость, приезд королевы был ему приятен.
Маргарита сказала, что он ей очень нужен. Попросила быстрее поправляться.
– Ничего, вы справитесь, – прошептал Бофор. – Приглядывайте за королем.
Разговор о Глостере он завел сам:
– Этого смутьяна больше нет. Что ж, так ему и надо. Представляете, кое-кто говорит, будто герцога устранил я! – Кардинал с трудом улыбнулся. – Сами видите, такое дело мне уже не по силам.
– Эти люди готовы на все! Абсолютно на все! – яростно вскричала Маргарита.
– Так оно и есть. Но ничего, сплетни быстро забываются. А рождаются они так. Люди смотрят по сторонам, спрашивают друг друга: «Кто был врагом Глостера?» И отвечают: «Как кто? Кардинал!» Всем известно, что мы с Глостером враждовали. Все меня знают, я на виду много лет. Я-то всегда знал, что Глостер опасен и для престола, и для Англии. К сожалению, другие этого не понимали. Хотя родной брат Глостера, герцог Бедфорд, был того же мнения, что и я. И вот Глостер умер. Больше он вам неприятностей не доставит. И еще, дитя мое. Простите, что столь дерзко разговариваю со своей королевой, но вы для меня действительно любимое дитя, я высоко вас ценю и очень в вас верю. Будьте опорой нашему королю. Он вас любит. Да разве вас можно не любить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122