По крайней мере, ее рождение означало бы, что супруги способны производить на свет потомство. Хотя, конечно, страна мечтает о принце.
В Кларендоне было тихо и спокойно. В последнее время Генрих чувствовал себя бесконечно усталым. В тот день он ездил верхом дольше, чем обычно, и совсем выбился из сил. Было решено, что двор задержится в Кларендоне подольше, чтобы король мог отдохнуть.
Наутро, когда слуги вошли в опочивальню, они увидели, что король лежит неподвижно с открытыми глазами, однако ничего не видит и не слышит. Он не отвечал на вопросы, ничего не говорил и не двигался.
Перепуганные слуги бросились к королеве, зная, что она разгневается, если немедленно не сообщить ей о случившемся.
Маргарита ошеломленно смотрела на недвижного короля. Он был похож на покойника. Она взяла его за руку, но стоило ей разжать пальцы, и рука безжизненно упала. Генрих ее не слышал. Он просто лежал, полностью отключившись от окружающего.
– Позовите лекарей, – приказала королева.
Явились медики, однако все их усилия были тщетны. Вернуть короля к жизни не удалось.
– Что это такое? – нетерпеливо спросила Маргарита.
– Кажется, король потерял рассудок.
Маргарита выпрямилась, прижала ладони к животу. Ребенок шевелился в ее утробе. Король потерял рассудок? Какая чушь! Нужно немедленно вызвать Сомерсета.
Обернувшись к врачам, Маргарита приказала:
– Никому ни слова… Пока. Может быть, приступ пройдет. Мы не знаем, что приключилось с королем. Нельзя допустить, чтобы по стране поползли слухи.
Врачи поклялись, что будут хранить тайну.
* * *
Сомерсет во весь опор мчался в Кларендон. Едва он переступил порог, как его тут же проводили к королеве. Маргарита показала герцогу короля, по-прежнему находившегося в странном оцепенении. Он дышал, глаза его были открыты, но этим проявления теплившейся в нем жизни и исчерпывались.
– Эдмунд, друг мой, – воскликнула королева, – что за напасть обрушилась на нас?
– Доктора говорят, что король лишился рассудка.
– Похоже, так оно и есть. Но возможно, он еще поправится.
Сомерсет кивнул:
– Да, болезнь обрушилась на него внезапно. Как знать, не произойдет ли и столь же внезапного исцеления.
– А что мы будем делать, пока король болен?
– Подождем. Никому говорить не будем – до поры до времени.
– Я того же мнения. Уже приказала врачам, чтобы держали рот на замке.
– Однако повсюду шпионы. Как быть со слугами?
– Им можно доверять.
– Миледи, слугам нельзя доверять. Однако будем надеяться, что весть распространится не слишком быстро. Нам нужно время, чтобы разработать план действий.
– Через три месяца родится ребенок.
– Неплохо было бы сохранить болезнь короля в тайне до той поры… Если родится принц…
– Эдмунд, я рада, что вы мой единомышленник. Подождем, пока родится ребенок. Может быть, Генрих к тому времени поправится. И все же что с ним стряслось?
– Боюсь, это безумие.
Маргарита в ужасе взглянула на Сомерсета.
– Вы ведь знаете, ваше величество, кто его мать. Король мог унаследовать болезнь от своего деда.
– От безумного короля Франции? Мне рассказывали о нем самые ужасные вещи!
– Генрих не похож на своего деда. Он миролюбив и мягок. Вот и сейчас он не неистовствует, а просто лежит недвижный. А Карл VI был свиреп и впадал в буйство, круша все, что попадало ему под руку.
– Молю Бога, чтобы с Генрихом это не произошло.
– Не беспокойтесь, королю это не грозит. И все же от этого нам не легче. Нужно потянуть время. Лишь бы Йорк не узнал о случившемся.
– Упаси Боже! Он захочет немедленно стать регентом или лордом-протектором.
– Тайна и еще раз тайна. Будем надеяться, что болезнь короля пройдет. Давно ли он в таком состоянии?
– Уже несколько дней.
– Итак, будем ждать и хранить нашу тайну. Однако оставаться в Кларендоне вам нельзя. Нужно возвращаться в Вестминстер и родить ребенка там. Иначе поползут слухи.
– Но как перевезти короля в Вестминстер, не вызвав подозрений?
– Что-нибудь придумаем, и сделать это нужно как можно быстрее.
– Хорошо. Я не устаю благодарить Господа за такого помощника, как вы, милорд.
* * *
Маргарита лежала в своей опочивальне в Вестминстере, ожидая родов. Она-то думала, что это будет счастливейшая пора в ее жизни, а получилось совсем иначе.
За три месяца состояние короля почти не изменилось. Правда, он теперь мог спать и принимать пищу, но по-прежнему не говорил, не двигался и не реагировал на происходящее. Маргарита пыталась разговаривать с Генрихом о ребенке, но король, так долго ожидавший появления наследника, оставался безучастным.
Маргарита вызвала к себе лучших английских лекарей: Вильяма Хаклиффа, Роберта Уоррена и Вильяма Маршалла. Врачи посовещались между собой, однако результаты консилиума были неутешительны. Приходилось признать, что король полностью лишился рассудка. Очевидно, болезнь унаследована им от деда, хоть и проявилась в иной форме. Медики поили короля целебными отварами и эликсирами, делали ему притирания, ставили пластыри, погружали в ванну. Генрих безучастно сносил все это, пребывая все в том же оцепенении.
По стране уже вовсю ползли самые дикие слухи, и королева понимала, что далее сохранять болезнь короля в тайне невозможно. Сплетни были еще чудовищнее, чем истинное положение вещей.
Врачи все время твердили, что королеве нельзя волноваться. Ее главная миссия – произвести на свет здорового младенца. Конечно, прискорбно, что ее величеству приходится рожать при столь печальных обстоятельствах, однако нет ничего важнее рождения наследника.
Врачи, конечно же, были правы. Маргарита гнала дурные мысли прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122