Но никакого утолщения не было. Он пока не носил оружия. Приказ Иверса.Тоцци набрал номер оперативного отдела, назвал себя дежурному, и тот подключил его к другой линии.– Тоцци, – назвался он несколько саркастическим тоном. Так он представлялся всегда.Он удивился, услышав голос Гиббонса на другом конце провода. За последние два месяца он почти не виделся с прежним напарником. Ни для кого не было секретом, что Иверс держал их подальше друг от друга.– Ну, как дела, Гиб? Не жалеешь, что вернулся из отставки?– А ты не жалеешь, что вернулся?– Нет.– Так сейчас пожалеешь. У меня для тебя плохие новости.Гиббонс говорил таким тоном, что у Тоцци так и стояла перед глазами его крокодилья ухмылка. Он сам улыбнулся, еще не зная, в чем дело.– И какие же?– Ты возвращаешься на оперативную работу. Со мной.– Ты это о чем?– Сегодня утром у меня был разговор с Иверсом. Я все уладил. Твой испытательный срок завершился.– Какого хре... – Тоцци вдруг вспомнил, что миссис Карлсон стоит за его спиной. – Объясни все по порядку.– Тут нечего объяснять. У нас сейчас не хватает людей, а нью-йоркская полиция еще спихнула на нас это убийство. Со мной же никто из наших работать не хочет.Тоцци хрипло расхохотался в трубку.– С этого бы и начинал.– Я выложил Иверсу все начистоту. «Если вы не дадите мне хоть сколько-нибудь приличного напарника, я опять ухожу в отставку. Дайте мне Тоцци, или я делаю ручкой» – вот что я ему сказал. Этими самыми словами. Он раскололся моментально. Старая бесхребетная задница.За тридцать лет работы в Бюро у Гиббонса редко бывал напарник, который выдерживал более трех дней, за исключением Тоцци, вытерпевшего шесть лет, вплоть до самой отставки Гиббонса. Тоцци вздохнул. Хорошо, когда ты кому-то нужен.Тоцци перевел взгляд на миссис Карлсон, которая стояла у окна, делая вид, что не слушает.– Я думал, Иверс наотрез откажется подключить меня к делу. Почему же он уступил?– Кто его знает? В людях, впрочем, он разбирается хреново, если уж ты хочешь знать мое мнение. Во-первых, потому, что послушался меня, а во-вторых, потому, что выпустил на улицу такого психа, как ты. Так что подними зад и притаскивайся сюда к пяти. Перед тем как выпускать тебя на волю, Иверс хочет переговорить с тобой.– Ах вот как? Может, он еще соберет мне бутерброды на ленч?– Ну да, и кекс с изюмом в придачу. Еще поцелует на дорожку, – проворчал Гиббонс. – В его кабинете в пять – сотрrепde goombah?– Все понял.– О деле тебе расскажу, когда придешь. Не дело, а «Записки Шерлока Холмса». Как раз для тебя.– Расскажи сейчас, хотя бы вкратце. Я же умру от любопытства.– У тебя, Тоцци, не хватает терпения. Это твоя беда. Держу пари, ты страдаешь преждевременной эякуляцией.– Ну нет. В этих делах у меня все в порядке. Только нет никого, с кем бы попрактиковаться.– Ну да, ну да.– Так что, расскажешь или как?Гиббонс громко выразил свою досаду глубоким вздохом прямо в трубку. Кажется, теперь ему доставляло больше труда поддерживать свой имидж чертова сукина сына. Не дай Бог кто-нибудь подумает, что он к старости сделался более дружелюбным. Пусть попробует кто-нибудь сказать, будто он раскис.– Ладно, Тоцци, слушай сюда. «Фольксваген-жук» плыл себе по течению и ткнулся в паромную пристань на Стэйтен-Айленде, нижний Манхэттен. Это было вчера. Внутри – двое жмуриков. Тела разрезаны почти пополам.Сперва Тоцци подумал о фокуснике, который распиливает пополам свою партнершу. Потом представил себе кровавую кашу, выпавшие внутренности, и на минуту у него перехватило дыхание.– На машине – номера штата Нью-Джерси, – продолжал Гиббонс, – потому-то полиции и удалось свалить это дело на нас. Я сходил проверил номера в управлении автомобильного транспорта, и, как и следовало ожидать, машина оказалась краденая. Владелец заявил о пропаже в полицейское отделение Керни в прошлую субботу вечером, за десять часов до предполагаемого времени убийства.– Владелец машины на подозрении?– Нет, у него твердое алиби. Он был на матче в шахматном клубе у себя в поселке. Свидетели подтверждают, что он оставался там по меньшей мере до половины одиннадцатого. Домой из клуба его подвез какой-то приятель. И когда они подъехали, то увидели, что его машины, «фольксвагена», на стоянке нет.– Почему он не поехал в клуб на своей машине?– Он говорит, что ездит на ней только в овощную лавку. Тот мужик – бывший учитель математики, сейчас на пенсии. Старый хмырь. Это не наш парень: Уж я-то знаю.– Старый хмырь на пенсии, а? – Тоцци хихикнул себе под нос.– Заткнись и слушай, Тоцци! Убийца определенно не был специалистом по ракетным установкам. Он закрыл все окна в машине, перед тем как столкнуть ее в реку. А «жуки» водонепроницаемы. Они плавают. Я думал, это известно каждому нормальному человеку. Боже милосердный, да ведь и в рекламе, кажется, об этом твердят.– Он, возможно, не каждый нормальный человек.– Очевидно, так. У каждого нормального человека не хватит духу разрезать два тела, как индейку в День благодарения, потом запихнуть их в машину и столкнуть в реку.– Ты, Гиб, все так красочно расписываешь.– Спасибо на добром слове. Мне только что принесли медицинское заключение. Вот оно, передо мной. Одна из жертв была разрезана справа, другая – слева. Сначала мы думали, что это разные разрезы, но медицинский эксперт утверждает, что разрез один и нанесен после смерти. Он считает, что тела были положены одно на другое или даже поставлены рядом, перед тем как их расчленили. Поразмысли-ка над этим немножко.– По-моему, тут что-то, связанное с обрядами. – Тоцци понизил голос и оглянулся на миссис Карлсон. – Ты не проверял версию насчет поклонников дьявола?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85