И дама добавила, что ничего более определенного сообщить не может. Извини.– Я же тебе сказала: проблем никаких нет. Я книжку принесла почитать.– Может, я вернусь поздно. Не жди меня.– Погоди-ка, погоди! Ты же обещал мне ужин за эту маленькую услугу. И я отсюда не сдвинусь, пока не получу обещанного.– Замечательно.– Возвращайся, когда захочешь. Мне все равно. Сегодня вечером по телевизору конкурс «Мисс Вселенная».– Ты собираешься смотреть конкурс «Мисс Вселенная»?– Я обожаю конкурсы красоты. Все эти мерзкие девки, которые позорятся на всю страну, делают чудеса с моим комплексом превосходства. Это гораздо лучше, чем Гонг-шоу. Лучше, чем Вестминстерские соревнования клубных охотничьих собак.– Что верно, то верно. – Настроение у нее было такое чудесное. Если бы и он мог радоваться вместе с ней.Улыбка внезапно сошла с ее лица.– У тебя правда все в порядке? – спросила она озабоченно.Тоцци взглянул на нее и вздохнул. Должен ли он рассказать ей? В конце концов, ее это тоже касается. И не от этого ли происходили все его прошлые несчастья – оттого, что он вечно все держал в себе, прокручивая в голове снова и снова, пока факты не подгонялись под его собственную теорию? Может, невредно будет узнать чье-нибудь еще мнение. Станет самому легче, если рассказать Роксане, просто излить, что накопилось на душе. И потом, она ведь незаинтересованный слушатель. Не то что Гиббонс, черт его дери.– За последние дни я кое-что обнаружил. – Тоцци присел на кушетку. – Кое-что малоприятное. Это угнетает меня.Роксана уселась рядом с ним и заглянула ему в глаза.– Расскажи.– Помнишь японских нянечек? Ты еще недоумевала, что они сбивают цену. Они рабыни.– То есть как это – рабыни?– Очень просто. Рабыни. Как «там, на земле белоснежного хлопка». Трудно в это поверить, но это правда. Я сам их видел.Роксана закусила губу и положила руку на его колено. Боже, лучше бы она этого не делала. Выглядит она потрясающе, но, пожалуй, это нехорошо, при такой-то беседе.– Ты имеешь в виду, что их принуждают работать и... и бьют, если они не хотят?Тоцци кивнул.– Двоих убили при попытке к бегству. Во всяком случае, мне известно только про двоих.– И когда же ФБР их освободит?Тоцци поглядел на руку Роксаны у себя на колене и покачал головой.– В ФБР об этом еще не знают. Я еще никому не рассказывал.– Но почему. Господи Боже мой?– Потому что раб, с которым я говорил, сказал мне, что их тут сотни. Может быть, тысячи. Конечно, мы можем освободить тех, которых я обнаружил, ну а как другие? Как мы найдем их? Как только станет ясно, что власти их разыскивают, обнаружить их будет труднее.– Но, Майк, ты должен кому-то рассказать. – Ее волосы сверкали на солнце. Цвет был неописуемый, вроде красного золота. Она выглядела такой печальной и расстроенной. Хотелось утешить ее, обнять, приласкать. Как-то, однако, неудобно. Роксана сочтет его животным. Грубым, бесчувственным животным.– Майк, ты должен кому-то рассказать, – повторила она.– Я рассказал тебе.– Ты понимаешь, о чем я.– Днем я поеду забирать Гиббонса из больницы. Я бы хотел все сначала обсудить с ним.– Как он?– Нормально. Хотя врач говорит, что ему надо с месяц отдохнуть. Лоррейн хочет, чтобы я его убедил пожить у нее до полного выздоровления. Могу представить себе, что он на это скажет.– Есть что-нибудь новенькое о том коротконогом япошке, который его избил?– Мне недавно звонили из конторы. Вроде кто-то настучал на нашего парня.– Не поняла.– Настучал. Это значит – донес, написал анонимку. Письмо без подписи со всеми подробностями, касающимися нашего красавчика. Может, вранье, а может, и правда. Не знаю еще. – Тоцци взглянул на часы. – Я сказал, что утром зайду посмотреть. – Он еще раз посмотрел на часы. Как поздно уже.– А... ну хорошо, тогда ты иди, ладно? – Она сняла руку с его колена.– Да, пожалуй, пойду.Но ей явно не хотелось, чтобы ее оставляли одну. Да и ему не хотелось оставлять ее.Он кивнул. Она кивнула тоже. Он снова посмотрел на часы.– А, ладно, пожалуй, не стоит так спешить. Время еще есть. Роксана повернулась, и Тоцци увидел ее профиль в солнечном свете.– Пожалуйста, не подумай, что я бесчувственная, что мне ни до чего дела нет, но я... я... – Она опять повернулась к нему лицом, наклонила голову набок, обняла за шею и медленно прижалась губами к его губам.Он ощутил вкус ее губ, провел ладонью по ребрам, почувствовал ее язычок у себя во рту. Когда он нащупал щербинку между зубами, член его начал пульсировать.Она потянула его за галстук и начала расстегивать рубашку. Он залез ей под свитер и отцепил крючок бюстгальтера, взял в ладонь одну ее грудь и обвел сосок большим пальцем.– О, Майк, извини, но я больше не могу ждать, – шепнула она ему в самое ухо.– Представляю себе.Она сняла через голову сиреневый свитер, и взметнувшиеся волосы засверкали на солнце. Тоцци занялся поясом на ее джинсах. Она расстегнула его ремень и, пытаясь расстегнуть одной рукой пуговицы на брюках, другой ласкала его через ткань.Он уперся плечом в диванные подушки, приподнимаясь, чтобы она могла снять с него брюки. Ему все не верилось, что они и в самом деле приступили к этому. На какое-то мгновение он засомневался, хочется ли ему, чтобы это случилось. Может быть, не теперь. Не теперь, когда у него голова занята другим. Она положила голову ему на грудь, и тут у него все затвердело окончательно. Правда, это она начала... Нет, им все-таки не следует ждать. Он сам расстегнул себе брюки.Потом сбросил их совсем, положил руку ей на ягодицы, провел пальцами по шву трусиков, нажимая там, где ее мягкая ляжка встречалась с промежностью. Она облизала кончики пальцев и взялась большим и указательным пальцами за конец его члена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85