— Она вам нравилась?— Ну как бы это объяснить? Ее трудно было назвать яркой индивидуальностью. Она скорее принадлежала к определенной категории женщин, но была вполне приятной. Мне доставляло удовольствие с ней поболтать.— Между вами не было.., заигрываний?— Заигрываний? — Он на мгновение недоуменно нахмурился, но затем, словно солнце сквозь тучи, на его лице засияла улыбка. — А, вы подразумеваете секс? Ах нет, нет, ничего подобного. Рита Касл? Ну что вы! Конечно ничего не было.— Вы хотите сказать, с вашей стороны? — настаивал я.— Да нет, ни с чьей стороны, — возразил он, пожимая плечами. — С какой стати? Осмелюсь утверждать, нам было достаточно духовного понимания.Я опешил. Что-то в Мэттью Сиэе настораживало, громко взывало к моему разуму, но я никак не мог уловить, что именно. Что-то в интерьере, в обстановке гостиной...— Вы не возражаете, если я осмотрю вашу квартиру? — попросил я. Трогать ничего не буду.— Ну разумеется.Он мгновенно встал, но я остановил его:— Один этим займусь, с вашего позволения.— Конечно. — Он опустился на диван, вежливым жестом указывая на дверь, ведущую в глубь квартиры.Когда я выходил из гостиной, он снова предлагал Керригану выпить, а тот отказывался.Пройдя по коридору с бежевыми стенами, на которых висело несколько абстрактных картин, я попал на кухню. Она была большая и просторная, на крючках над плитой висели медные кастрюли, придававшие кухне аккуратный и обжитой вид. В ванной комнате стены были покрыты джутовой тканью, а над унитазом висела картина, изображавшая коня. И только в спальне на меня наконец снизошло запоздалое прозрение.Стены спальни были обтянуты малиновым плюшем, и почти всю ее занимала огромная кровать под балдахином, задрапированная со всех сторон. Немного отодвинув драпировку, я обнаружил на постели малиновое покрывало и малиновые подушки. Нижняя сторона балдахина представляла из себя большое матовое зеркало.Рядом с кроватью стоял книжный шкаф, до отказа заполненный помятыми и обтрепанными журналами для нудистов и культуристов. На приземистой тумбочке в несметном количестве красовались флакончики с парфюмерией, все початые.Стоявший на книжном шкафу белый телефонный аппарат два раза позвонил.Открыв дверцу гардероба, я обнаружил, что висящая в нем одежда четко разделена на две части. Слева были костюмы, брюки и пиджаки, соответствующие роду занятий и социальному положению Сиэя, а справа — каких только нарядов не было! Обтягивающие штаны из леопардовой кожи. Костюм вампира и дьявола. Свадебное платье, манашеская ряса. Пират, космонавт, Микки Маус.Из дверей позади меня раздался спокойный голос Сиэя:— Вас к телефону, мистер Тобин.Захлопнув дверцу шкафа, я повернулся к нему и увидел на его лице легкую улыбку. Он был доволен, что его разоблачили. Когда он в следующий раз войдет в спальню, то непременно вспомнит обо мне, но меня это мало трогало.— Интересная коллекция, — заметил я.— Благодарю.— Вы говорили, что ночь со среды на четверг провели с другом, однако подробностей не сообщили?Он кивнул, и по губам его продолжала блуждать слабая улыбка.— Верно.Я подошел к кровати, откинул драпировку и показал на зеркало.— Это ваш друг?Он улыбался, как Купидон; изо рта у него чуть слюна не потекла. Вместо ответа, он сказал:— Если хотите, можете снять трубку на этом аппарате. Я задернул занавес:— Спасибо.Он вышел за дверь так же молча, как и появился, а я, подойдя к белому телефону, снял трубку и произнес “хэлло”.На фоне приглушенного шума множества других голосов раздался голос Эрни Рембека. Эрни спросил:— Это вы, мистер Тобин?— Да, я слушаю.— Подождите минутку, я закрою дверь.Шум голосов прекратился, наступила тишина, и Рембек опять заговорил:— Ну вот, так будет лучше. Вы меня хорошо слышите?— Да.— Немедленно возвращайтесь сюда.— В чем дело?— Помните Пола Айнхорна? Того, что сбежал.— У которого во Флориде отец и два дяди. Да, помню. И что?— Полиция только что нашла его мертвым.— Где? Как?— В номере отеля, на Сорок шестой улице. Выстрел в голову.— Мне необходимо все, что у них есть, — потребовал я. — Все, что они раскопают, должно немедленно попасть ко мне на стол. Я сейчас же выезжаю.— Буду ждать, — пообещал он. Глава 22 Квартира Рембека была полна народу — там находились только мужчины, одетые в темные деловые костюмы, стоявшие небольшими группками с бокалами в руках. Они негромко переговаривались. Похоже было на официальный прием, только посерьезнее.Рембек встретил меня прямо в дверях со словами:— Мне еще не звонили.— Я буду у себя в офисе, — сказал я. — Пойдемте, Керриган. Мы прошли через толпу, и, когда за нами закрылась дверь офиса, я спросил:— Что здесь происходит?— Он пожал плечами.— Что-то вроде поминок. Парни выражают свои соболезнования.— Поминки? Без покойной?— Родители Риты переправили ее тело к себе в Южную Дакоту, — объяснил он. — Эрни связался с ними и выяснил, что сегодня у них там поминки, а завтра — похороны. Поэтому он и здесь решил устроить поминки. В знак.., м-м-м.., почестей. И скорби.Я и прежде сталкивался с абсурдной сентиментальностью в преступном мире, но на сей раз она меня просто ошеломила своей неуместностью. Девушки больше нет, все верно, но перед смертью она немилосердно бросила Рембека, оставив записку с точно рассчитанным намерением оскорбить его. И все же Рембека можно понять, он предпочел стереть из памяти унизительный эпизод и оставить о Рите более приятные воспоминания.Если Квигли поведал мне правду про отношение Риты к Рембеку — если, конечно, он знал правду, — то нелепые поминки вообще выглядели как злая и неуместная шутка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52