– Но я не думаю, что это возможно. Конрад сейчас на юге, в Сало, вы понимаете?
Она посмотрела Карлу в глаза и неожиданно улыбнулась. «Сто лиг, – сказали ее глаза. – Это слишком много даже для крыльев. Извините».
«Я понимаю, – кивнул в ответ Карл. – Жаль».
– Я вас оставлю, сударыни, – сказал он вслух, обведя взглядом оживившихся при виде всей этой рукотворной роскоши женщин. – Мы присоединимся к вам сразу же, как вы завершите этот… праздник.
Он улыбнулся, показывая, что всего лишь пошутил, и, увлекая за собой Людо и других мужчин, пошел прочь.
Видят боги, уходить ему не хотелось, и не только из опасений за возможное развитие событий. В этом смысле он был теперь гораздо более спокоен, чем несколько минут назад. Кажется, ни Валерия, ни Дебора не предполагали превратить первый день знакомства в последний. Обе, каждая на свой лад, были полны любопытства в отношении друг друга, и для обеих, как кажется, это являлось еще и путем постижения Карла, который интересовал их обеих более всего. К тому же Карл полагал, что присутствие портных и белошвеек, а также то, что в импровизированный фестиваль включились и вернувшиеся наконец с прогулки Виктория и Анна, гарантируют его от непредвиденных осложнений, могущих проистечь из долгого – наедине – общения Деборы и Валерии. Однако покидать их ему все-таки не хотелось. Если бы он мог, то длил бы это наполненное особой магией мгновение столько, сколько было возможно. Ему и в самом деле было важно – и эмоционально и интеллектуально – быть здесь и сейчас и видеть их всех, но особенно Валерию и Дебору. Казалось, между этими двумя женщинами нет ничего общего, и тем не менее в их глубинной сути было гораздо больше такого, что сближало их, чем того, что разделяло, но постичь это мог, вероятно, только Карл и только потому, что увидел Дебору Вольх и Валерию Трир здесь и сейчас такими, какими они предстали его взору.
Карл бросил последний быстрый взгляд на Дебору, в которой уже полностью воскресла умершая, казалось, навсегда гаросская лада, улыбнулся ей и оставил наконец зал, чтобы в сопровождении остальных мужчин перейти в другое помещение дворца, где их ожидали портные.

6

– Что скажете, мастер Март? – Карл не упустил из виду того, как смотрел на банессу Трир молодой аптекарь.
– Она птица?
Птица…
Примерки закончились. Все вздохнули с облегчением – во всяком случае, Карл не сомневался, что это так, такие уж подобрались у него спутники – и занялись своими делами. Книжник Фальх вернулся в дворцовую библиотеку, где обретался с раннего утра, Марк, с достоинством испросив на то позволения, отправился «еще немного побродить по городу», а Август, ничуть этому не удивившись, – что Карл не преминул заметить и запомнить – ушел проверять караулы. Март же задержался в дверях, как будто искал повод остаться, но при этом не хотел нарушать планы Карла. Карл, посмотрел на него внимательно, почти физически ощущая желание скромного и ненавязчивого аптекаря с ним поговорить, и решил, что и ему не помешает, воспользовавшись благоприятным случаем, прояснить кое-какие возникшие у него еще в Сдоме недоумения, тем более что и повод, чтобы уединиться для краткого – по необходимости – разговора, у него был.
Кивнув Людо, он подошел к Марту и попросил помочь ему в некоем небольшом, но важном деле. Как и следовало ожидать, Март не заставил просить себя дважды.
– Мы скоро вернемся, герцог, – сказал Карл, посылая Людо самую дружественную улыбку, на какую был теперь способен. – Поскучайте еще с полчаса, Александр, и я наконец снова буду в полном вашем распоряжении.
– Что скажете, мастер Март? – спросил Карл, когда они вошли в его кабинет.
– Она птица? – Март своего знания скрывать не стал. Во всяком случае, перед Карлом.
– Догадались? – спросил Карл, которого Март интересовал чем дальше, тем больше. – Или вы умеете «видеть»?
– Кому и «видеть», как не нам? – пожал могучими плечами аптекарь.
Ну что ж, слово было произнесено, и произнес его сам Март, как бы приглашая Карла к откровенному разговору.
«Почему бы и нет?» – спросил себя Карл. Ему было жаль только, что время для такого разговора было неподходящее. Его ждал Людо. И еще Карл испытал сейчас странное чувство, почти незнакомое ему ощущение…
– Ох, мастер мой Март, – сказал он вслух и улыбнулся, но в душе испытывал при этом смятение.
Смятение! Еще одно неведомое ему прежде переживание. Оставалось только гадать, какие еще перемены принес в его мир и сердце двенадцатый бросок Костей Судьбы. Проклятый бросок. Или он был благословенным?
– Ох, мастер мой Март, – улыбнулся Карл. – И верю и не верю глазам своим. Правильно ли я понял, что имею честь говорить с истинным Строителем? Так ли это, мастер Март?
– Так, господин мой Карл, – серьезно ответил Март. – По вашему слову, ведь и вы не случайно первый визит в Сдоме нанесли дядюшке моему, Михаиле?
– Судьба, – сказал на это Карл. – Меня вела Судьба.
– Сила ее велика, – согласился Март. – Пути неисповедимы, но и вы ведь из тех, кто рискует повелевать Хозяйкой.
– Знаете или догадались? – спросил Карл.
– Вычислил, – ответил Март. – Гадать, как вы, должно быть, знаете, мы не любим, а знание берем где можно, и бережем так долго, как получится. Вычислил.
– Это был случай, – грустно усмехнулся Карл и вдруг осекся, споткнувшись о «понимающий» взгляд аптекаря.
«А случай, кто он?» – спросил он себя.
Когда-то в Сдоме, на погруженной во мрак улице, он вспомнил слова Людвига Монца о случайности как приемной дочери порядка, но почему-то не вспомнил старую убрскую мудрость…
– Случай – взгляд Судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164