Он специально выделил интонацией слово «мой», чтобы у Великого Мастера не было никаких сомнений относительно того, о чем они говорят.
– А не много ли ты просишь? – зло прошипел старик.
– Я не прошу, – объяснил Карл с любезной улыбкой.
– А я тебе, Карл, уже говорил, – голос у Игнатия пропал вовсе, и он не говорил, а шипел, – я не твой, и приказывать ты мне не можешь!
– А разве я тебе приказываю? – притворно удивился Карл. – Я тебя, кстати, и не звал. Ты сам пришел.
– Тогда что ты мне только что сказал?
– Я сказал, – спокойно объяснил Карл, – что кто-то послал в мой дом твоих гвардейцев. Ты сказал, что этот «кто-то» будет наказан. Я уточнил, что за это преступление есть только одно наказание – смерть. Ты отказался казнить преступника и, следовательно, принял всю ответственность на себя. Я правильно излагаю ход нашего разговора?
– Но я их не посылал! – Лицо Игнатия начало наливаться дурной кровью. – Ты же знаешь!
– Это неважно, что я знаю, – покачал головой Карл. – Ты принял ответственность на себя – и, значит, это ты послал гвардейцев в мой дом.
– Я не могу казнить Яна! – Теперь слово было произнесено.
– И поэтому хочешь, чтобы это сделал я? – Карл сказал это таким холодным тоном, что старик даже отшатнулся.
– Я… – начал он.
– Молчи, Игнатий, и слушай. – Карла разговор утомил, но делать было нечего. С паршивой свиньи хоть шерсти клок, не так ли? – Выкупи меч Яна и уходи.
– Сколько? – спросил Игнатий.
– Девять тысяч, – ответил Карл.
– И мы будем квиты? – Старик еще не верил, что все может устроиться к лучшему.
– Вполне, – с иронией в голосе подтвердил Карл.
– А как же Ян? – Игнатий не хотел оставлять недомолвок.
– У Яна своя судьба, – пожал плечами Карл. – Меня он больше не интересует.
– Хорошо. – Голос вернулся к Игнатию, и цвет его лица тоже стал меняться к лучшему. – Сегодня к вечеру деньги будут у тебя.
– Нет, – сказал Карл. – Деньги мне не нужны. Твой человек принесет мне векселя Воробьев.
– Хорошо, – сейчас Игнатий готов был на любые условия. – Вечером к тебе придет мой человек и передаст векселя Воробьев на девять тысяч золотых марок, а ты…
– А я передам ему закладное письмо, – закончил за него Карл.
– Во сколько ты его оценил? – спросил Игнатий.
– Тысяча триста марок, – ответил Карл.
– И еще девять тысяч тебе, – покачал головой Великий Мастер. – Не дорого будет?
– Ты торгуешься? – удивился Карл. – Не надо, Игнатий. Это хорошая сделка. Ты потом поймешь.
Игнатий недоверчиво посмотрел на Карла, но ничего не сказал. Он молча повернулся к нему спиной и пошел прочь. С нескольких сторон к нему тут же подошли люди в красных плащах, до этого терпеливо подпиравшие стены в отдалении, и, взяв Великого Мастера в кольцо, пошли вместе с ним.
Карл проводил Великого Мастера взглядом и закрыл дверь. В течение всего разговора он так и не переступил порог своего дома.
Допив бренди, он поднялся наверх, заглянул к Деборе, увидел, что никаких решительных изменений в ее состоянии не произошло, постоял минуту – больше он себе просто не позволил – рядом с кроватью, любуясь лицом спящей женщины, и тихо ушел, вернувшись в мастерскую. Он постоял у стола, перелистывая книги, но все, что ему сейчас было интересно, он уже знал. Закрыв книгу о славных мечах, Карл вернулся на свой стул, раскурил трубку и снова посмотрел на рисунки, разложенные на столе.
Нерис, напомнил он себе. Я думал о Нерисе. Когда ко мне пришел Гавриель, я думал о муже Галины.

Нерис

Уже совсем стемнело, когда кто-то аккуратно постучал в дверь. Карл отставил картон с наброском к портрету маршала Гавриеля и пошел посмотреть, кого принесла нелегкая в столь поздний час. Оказалось, что приближающаяся ночь привела к нему неожиданных гостей. На пороге дома стоял сам Гавриель, а рядом с ним мрачный, как демон воздаяния, Гектор Нерис.
– Принимаете гостей, мастер? – любезно спросил Гавриель.
– Такие гости, как вы, милорд, могут войти и без приглашения, – улыбнулся Карл. – Рад вас видеть снова, Гавриель. Доброй ночи, Гектор. Проходите, пожалуйста.
Гости вошли, и Гектор Нерис поставил на угол заваленного красками, кистями и набросками стола принесенный с собой кувшин. Кувшин был высокий, узкогорлый, запечатанный сургучом с оттиском в виде виноградной грозди. Так запечатывали только виноградную водку из Моски, крепкую, как жидкий огонь, ароматную, как поцелуй феи цветов, и страшно дорогую. Такой кувшин, например, должен был стоить никакие меньше, чем два золотых империала.
– Однако, – голос Гавриеля выражал удивление, смешанное с восхищением, – когда вы успели?
Карл обернулся и увидел, что маршал стоит перед картоном, закрепленным на трехногой подставке.
– Это всего лишь набросок, – объяснил Карл.
– Да, – согласился Гавриель, по-прежнему рассматривающий рисунок. – Но мы едва знакомы, и я вам не позировал… Это поразительно! Посмотри, Гектор!
Нерис тоже подошел к станку и посмотрел на картон.
– Похож, – согласился он и, повернувшись к Карлу, смерил его тяжелым взглядом. – Где она?
– Я не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой Карл. – Портрет не удался. Я напишу другой.
– Покажите ему, – мягко сказал Гавриель, тоже поворачиваясь к Карлу. – Я Гектору уже все объяснил. Он понимает.
– Ой ли? – сказал Карл, но в душе согласился, что в холодную воду лучше прыгать сразу, чем входить постепенно.
Он подошел к другому мольберту и снял простыню. Галина, как будто только ожидавшая этого момента, сразу же улыбнулась ему самой обольстительной улыбкой в империи. Карл даже поежился, представив реакцию Гектора, хотя и был не из пугливых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164