— Малистра стояла над Рэдддлином, делая какие-то пассы руками.
— Судя по виду, он должен был умереть, — сказал Стогггул.
Киннний Морка уставился на него.
— Он жив только чудом. Даже наши геноматекки озадачены.
— Это сделал Реккк Хачилар, — прорычал регент.
— Нет. — Малистра склонилась над телом. — Это колдовство.
Киннний Морка шевельнулся.
— Колдовство порождает колдовство! Говорю вам, регент, ничего хорошего не выйдет.
“Да заткнись ты, старый дурак”, — подумал Стогггул.
— Можешь поправить? — спросил он Малистру.
— Вы неправильно понимаете колдовство, владыка. Оно ничего не может поправить. — Она нюхала воздух вокруг Рэдддлина. — Но, думаю, я могу исцелить его. Некоторым образом...
Регент махнул рукой.
— Любой ценой.
— Что ты имеешь в виду — “некоторым образом”? — тревожно спросил Киннний Морка.
На губах Малистры появилась ледяная улыбка. Ведьма, похоже, упивается ситуацией, подумал звезд-адмирал. Он презирал себя за страх перед ней.
— Я могу исцелить тело, испытавшее травму первой степени и шок. Но не смогу вернуть плоть и кровь.
Звезд-адмирал почувствовал, как по телу побежали мурашки.
— В смысле?
— Я гарантирую, что он не умрет, хотя очень сомневаюсь, что он будет благодарен за такую жизнь. Он сможет ходить, если вы разрешите мне действовать.
— А каковы последствия?
— Хотя я в силах укрепить и защитить ее, нога будет выглядеть точно так, как сейчас.
— Ты серьезно? — Киннний Морка уставился на нее. — Нога будет... как у скелета?
— Она будет такой, какой вы ее видите.
— Нет! Запрещаю!
— Напротив, — сказал Стогггул. — Приказываю тебе продолжать.
— Что?
— Вы слышали, звезд-адмирал.
— Регент, не забывайте, свор-командир Рэдддлин — один из моих кхагггунов. За него отвечаю я.
Веннн Стогггул снисходительно улыбнулся.
— В вопросах в'орннской безопасности решения принимает регент. Ваш Рэдддлин, возможно, обладает жизненно важной информацией о врагах.
Лицо звезд-адмирала потемнело от гнева.
— Несомненно, было ошибкой запятнать его кундалианским колдовством. Если вы думаете, что я позволю ему стать каким-то уродом...
— Если он, как вы сказали, преданный кхагггун, он исполнит свой долг. — Стогггул кивнул Малистре. — Продолжай.
— Давай, почти-чемпион! — крикнул Курион. На поцарапанном деревянном столе, за которым они сидели, выстроились в ряд двенадцать больших бокалов с медом. — Ты должен выпить все за пять минут, иначе я потеряю на тебе еще больше денег, чем уже потерял.
Их стол стоял в углу пропахшего дымом и алкоголем “Кровавого прилива”, любимого кабака саракконов в Гавани. Зал был битком набит зрителями и участниками калллистота. Многие из них уже подходили, хлопали Кургана по спине и поздравляли. Пятнадцатилетний мальчишка принял вызов чемпиона! Похоже, для них не имело значения, что он проиграл. У Кургана кружилась голова от смущения и боли, но он не отказался сыграть в странную игру Куриона. Ему только хотелось, чтобы Старый В'орнн был сегодня здесь и видел его в финале калллистота.
Ноющей, распухшей рукой он взял первый бокал, поднес к губам. Выпил содержимое одним большим глотком. После седьмого бокала его вырвало. Густой, сладкий мед извергся изо рта, потом из желудков. Словно предвидя это, Курион чуть отодвинулся. И громко расхохотался, когда Курган скрючился в приступе жестокой рвоты.
— Семь! — крикнул он с тем же энтузиазмом, с каким возвестил о выходе Кургана на калллистот.
Клиенты “Кровавого прилива” разразились аплодисментами.
— Н'Лууура! — Курган вытер губы. — Н'Лууура все побери!
Курион трясся всем телом. Аплодисменты продолжались.
— Что происходит? — спросил Курган.
— Ты вернул нам все потерянные деньги, и с прибылью! Отлично, Стогггул! Просто отлично! Нынешний рекорд — девять! Большинство не верили, что ты осилишь даже четыре!
Курион хлопнул его по спине, затем помог встать.
— Пора на свежий воздух, а? — Он снова засмеялся и, пока Курган слушал новые аплодисменты и свист, собрал выигрыш.
Ночь пахла солью и фосфором. Беспокойное море, почти невидимое в беззвездной черноте, билось о сваи. Курион потянулся и глубоко вздохнул.
— Ты хороший боец, Стогггул, храбрый и умный. Парень что надо.
Курган облокотился на перила Набережной. Снова накатила тошнота. Защитившие его эндорфины исчезали вместе с адреналином, и он чувствовал себя совершенно выдохшимся.
— Вот. — Курион подал ему зажженную палочку лааги. — Это от нас.
Кивнув в знак благодарности, Курган глубоко вдохнул в легкое дым. Пульсация в голове затихла, боль в теле стала почти терпимой. Мимо прошла кучка молодежи, оживленно обсуждающая кровь и жестокость калллистота. За ними рука об руку шла пара немногим старше, смеясь чему-то столь личному, чего никто другой не понял бы. Торговцы закрывались на ночь.
— Мы думали, сегодня ты обойдешься нам в круглую сумму, Стогггул.
— Прости. Мне не следовало спорить, раз я не мог позволить себе проиграть. Я, наверное, рехнулся.
— Но тебе хватило храбрости выйти на арену, а? — Курион стоял рядом и смотрел на море Крови. Морские птицы с черными, как сажа, крыльями и желтыми клювами бросались вниз, проносясь низко над волнами, потом поднимались, закладывая круги и перекликаясь в темноте. — Саракконов такое безумие не удивляет. Города делают нас немного сумасшедшими. Улицы, дома, толпы подавляют нас. Мы предпочитаем безлюдные просторы, чистый воздух, жаркое солнце и попутный ветер. Мы всегда приравнивали признаки цивилизации к слабости, болезни, разложению.
Курган был в восторге от того, что Курион говорит с ним как с равным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201