Он держал себя просто, но с достоинством, был немногословен, если говорил,
то кратко и негромко, как человек, уверенный, что его и так услышат. В его ре
чи, жестах, во всем облике, включая и внушительную, прямо-таки разбойничью
бороду, совершенно не чувствовался возраст. Я все время смотрел на него, л
омал голову и думал: сколько же ему? Можно было согласиться на сорок, можно
было дать и пятьдесят. А десять лет для человека Ц разница существенная.
Потом я перестал гадать, решил, что для точного определения возраста наш
его нового знакомого надо непременно заглянуть в его паспорт.
После пятиминутной беседы Хоботов признался:
Ц Я голоден как волк…
Ц Да, не мешало бы перекусить, Ц согласился я.
Доктор поманил пальцем официантку. Та подошла развалистой походкой и ра
внодушным голосом Доложила о возможностях буфета. Все меню состояло из о
тбивных свиных, жареной курицы и клюквенного киселя.
Ц А напиточки? Ц поинтересовался Хоботов и щелкнул себя по горлу.
Ц Сколько вам? Ц осведомилась официантка.
Ц В предвидении дороги, а также учитывая наружную температуру… Ц Он ум
олк и поочередно посмотрел на меня и Дим-Димыча.
Ц Предлагаю по двести, Ц сказал я.
Ц Присоединяюсь, Ц согласился Дим-Димыч.
Ц Дорожная норма, Ц подвел итог Хоботов. Ц Шестьсот граммов.
Доктор и Дим-Димыч заказали жаркое из курицы, я Ц отбивные и две порции к
иселя.
Ц Какое унылое лицо, Ц покачал головой Хоботов, когда официантка пошла
выполнять заказ. Ц Совсем не гармонирует с оживлением, что за соседним с
толиком… Давайте переберемся в уголок к окошку.
Мы не возражали.
Когда мы обосновались на новом месте и перенесли свою одежду, Хоботов от
кровенно сказал:
Ц Совершенно не могу объяснить почему, но человек, чавкающий во время ед
ы, вызывает во мне холодное бешенство. Я способен смазать его по физионом
ии.
Мы машинально посмотрели на шумную компанию, от которой удалились.
Действительно, парень в заячьем треухе обрабатывал пищу с таким усердие
м, что звуки, вызывавшие бешенство у доктора, разносились по всему залу.
Официантка подала заказ. У котлет оказался на редкость странный, несвойс
твенный им запах. Я решил, что мой желудок не настолько натренирован, чтоб
ы освоить без последствий это блюдо, великодушно отказался от него и, сле
дуя примеру попутчиков, попросил заменить отбивные курицей.
Ц Хрен редьки не слаще, Ц коротко бросил доктор, отыскивая в курице съе
добные места.
Курицу забыли, вероятно, кормить в течение месяца перед смертью, и нам дос
тались сплетения из костей и сухожилий, напоминающих скрипичные струны.

Кисель также не вызвал нашего восторга. Это была мутновато-студенистая
жидкость, заполняющая стакан не более как на две трети. Мы проглотили ее з
алпом, точно яд, и доктор на полном серьезе спросил:
Ц Вам не кажется, что обед наш чрезмерно легок?
Ц Кажется, Ц рассмеялся я, Ц но повторять его рискованно.
Ц Да, придется потерпеть, Ц согласился Дим-Димыч.
Мы вволю наговорились, выкурили полпачки папирос, когда в зале появился
наконец шофер райотделения, пожилой человек, которого я знал как Василия
Матвеевича.
Ц Прошу извинить, Ц сказал он, подойдя к нам. Ц Это же гроб, а не машина. З
аело переключение, включились все скорости Ц и хоть плачь!
Ц Чего уж там, Ц сказал я. Ц Бандура твоя мне знакома. А доберемся?
Ц Добраться-то доберемся. Не ночевать же здесь. Ц И Василий Матвеевич с
презрением оглядел зал.
Хотя в его словах было мало утешительного, мы решили все же ехать и покину
ли вокзал.
Хоботов обошел вокруг «газика», осмотрел его критическим оком и атакова
л заднее сиденье. К нему присоединился Дим-Димыч.
Ц Не знаю, как вы, а я попытаюсь уснуть, Ц сказал доктор.
Надорванное сердце машины хрипло вздохнуло, засопело, заклохтало и тут ж
е умолкло. Потом снова вздохнуло и нехотя глухо и сердито заурчало. Машин
а порывисто прыгнула, точно лягушка, и ходко двинулась с места.
«Лиха беда начало», Ц подумал я.
Мы пролетели подобно снаряду через спящий станционный поселок и сразу о
казались на большаке, сдавленном с обеих сторон высоким лесом. Упругий в
етер ударял машине в лоб и пузырил брезентовый верх В свете фар на нас над
вигались и мгновенно исчезали телеграфные столбы и редкие дорожные зна
ки.
Единственным достоинством «газика», на мой взгляд было то, что после дол
гого кашляния, чихания, тоскливых вздохов и судорожных прыжков он все же
мог развивать приличную, по нашему времени, скорость. Маши на мчалась, под
миная под себя ветер и снег. На самом переломе ночи показались выбеленны
е морозом крыши домов районного центра. Город спал. Машина пронесла нас п
о безлюдным улицам и остановилась возле дома Каменщикова. Сам он, обеспо
коенный задержкой, не спал и, услышав условный сигнал машины, выбежал нам
навстречу.
Ц Старший лейтенант Безродный приехал? Ц первым долгом поинтересовал
ся Дим-Димыч после приветствий.
Ц Засел в двадцати километрах, Ц доложил Каменщиков. Ц Там основатель
но замело дорогу. Звонил участковый уполномоченный. К утру доберется.
Дим-Димыч толкнул меня локтем и усмехнулся.
По узкой, протоптанной в снегу тропинке мы проследовали за Каменщиковым
к его дому, стоявшему в глубине усадьбы.
Снегопад кончился. Поздняя луна ушла на покой, так и не показавшись.
Над нами висело черное небо, и в нем плескались холодные звезды. На юге сму
тно проступала грива леса. Из высокой трубы дома Каменщикова тоненькой с
труйкой завивался дымок.
Через короткое время мы сидели в небольшой теплой комнате, оклеенной вес
еленькими обоями, распивали чай из урчащего самовара и слушали младшего
лейтенанта Каменщикова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25