Гавриол смеялся, похваливал Рола за его морскую сноровку и нес вахту за вахтой у руля с воспаленными красными глазами, меж тем как корабль не жалел сил, чтобы послать их всех на дно.
И вот наконец Порт Борр. Вечером, когда развеялись последние остатки непогоды, и закат вспыхнул в спокойном бешенстве пламенеющих облаков, занявших полнеба. Убогое местечко после Аскари, рыбачий порт, оглашаемый воплями чаек и густо усеянный их белым пометом. Каменные набережные с ящиками для рыбы, высоко нагроможденными, ощутимо воняющими, тридцать или сорок рыбачьих яликов и баркасов, надежно и крепко пришвартованных, меж тем как сами рыбаки договаривались с местными торговцами рыбой и покуривали белынь в отделанных серебром трубках. Гавриола здесь знали. Он расхвалил навыки Рола владельцу небольшой бригантины, «Ястреб Запада». И вот, прежде чем его ноги опять привыкли к неподвижности суши, Рол опять был в море. Они держали путь на Корсо с грузом овечьих шкур и нескольких бочек борхолского пива. Оттуда Рол попал на гафельный кеч, направляющийся на Арбьонн, и ему доверили старшинство на вахте. А затем древний каррак с гнилыми реями и головокружительный переход к Оске по белому, разъяренному Западному Спокойному Морю, и Рол командовал кораблем после того, как их капитан вконец упился на шестой день пути, а первого помощника смыло за борт. На Оске, земле Белых Коней, Рол задержался немного и прогулялся в глубь суши через овечьи пастбища туда, где Древние вырезали из дерна холмов огромные картины, и лежавший под дерном белый мел позволял любоваться ими с изрядного расстояния. И впрямь кони. Но также крылатые ящеры, морские змеи, моржи и медведи, обитатели изначальных людских грез. Рол спал, ничем не накрываясь, на мягкой траве меловых увалов, не тревожимый осенними дождями, омывающими мир. Серым утром он поднимался, шагал, обсыхая на ходу, и встречал гостеприимство в лачугах пастухов. Как и все, кто живет просто и по старинке, они верили, что надо ничего не жалеть для гостя. Он все же оставлял им немного медяков и покидал их, кивая без единого слова.
Он шел на запад, потому что его влекли пронзительно яркие закаты уходящего года. И вот он попал в место, где усеянные камнями заливчики глубоко вгрызались в грубую неподатливую сушу. Перед ним лежало Бьонское море, последнее из нанесенных на карты морей мира. За горизонтом была великая горная страна Гидиор, славная рудниками, плавильнями и работниками по металлу. А дальше раскинулся Тетис, безбрежный океан, опоясывающий мир людей, неведомый, неописанный, непроходимый. Рол долго сидел на берегу, а море билось о скалы в исступленной ярости, и чайки пронзительно верещали, кружа над головой. Он, зевая, потер лицо рукой и нащупал щетину на подбородке, и тогда почесал ее в изумлении. Наконец он поднялся в ночной тьме, подставил спину ветру и начал обратный путь к рыбачьим деревням восточного берега, где можно будет в обмен на работу получить право вновь посещать людные места этого мира.


Часть вторая
МОРЕ

Глава 14
Грива Уссы

В дверь колотили, и это вырвало его из теплого сна. Его душистая ночная подружка простонала и попыталась свернуться поуютней, но сам он уже был на ногах. Сперва он схватил саблю наголо и лишь затем сказал:
– Открыто.
– Кого ты ждал? – спросил Протеро, подняв бровь. Остановившись в дверях, посетитель оперся о косяк, резвый, темный, с треугольной мордочкой горностая. Глаза его на миг оценивающе задержались на подружке в постели, которая нехотя начала просыпаться.
– Никогда не знаешь, – вздохнул Рол.
Он убрал оружие в ножны и принялся одеваться. А девушке бросил:
– Вставай. Деньги на сундуке у окна.
Сидя на постели, красотка надула губки и гневно взглянула на улыбчивого Протеро, который с удовольствием стал наблюдать, как она одевается. Она подобрала свои минимы с крышки сундука и прошла мимо гостя, высоко подняв голову.
– Ты дурно воспитан, – прошипела она, покидая комнату. Протеро рассмеялся.
– Вот и я, малыш.
Рол, зевая, защелкнул пряжку ремня.
– Сколько времени?
– Час после начала отлива. Самое время для нас. Рипариец рвет на себе волосы, изумляясь и досадуя на отсутствие первого помощника.
– Не стоит так беспокоиться. Мог бы и знать, что я здесь.
– Если это Мамертос, то, конечно, Дом Фламинго. Да, у тебя твердые привычки. А кто она?
– Новенькая. Месяц, как начала. Если ты не против, думаю, у тебя есть время для…
– Не теперь. Я выложился сполна вечером после того, как мы расстались.
– Ага. И где ты преклонил голову? – Рол запихивал всякое добро в свой полотняный моряцкий мешок и наскоро причесался. Затем сунул лицо в кувшин у постели и поднял его со стекающей по бороде водой.
– У матушки Аббе.
– В этой дыре? Тебе повезло, что тебя не задушили.
– Там была девчонка, и она ловко…
– Ладно, ладно, расскажешь по пути. А сейчас поспешим, не то как бы рипариец без нас не отплыл.
Мамертос был бойким портом, примерно с четвертью миллиона жителей, и служил столицей прекрасного Оксьерре. Этот город, поднимающийся белостенными ярусами над гаванью, ничто так не напоминал, как луковицу, из которой нарезали колец и рассыпали их рядом с оставшейся половиной. Город выстроили из камня, ибо скалы высились почти у самого моря, и обширные каменоломни существовали здесь испокон веков.
Мамертинский мрамор пользовался спросом по всему свету, и правители Оксьерре охотно пользовались им для украшения своей столицы. Красная глиняная черепица покрывала крыши всех строений – от лачуги до дворца, и войско подметальщиков не допускало грязь на приличные городские уровни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90