Сэмпсон хотя и был рукоположен в сан, но, смерив Хэла продолжительным взглядом, кивнул.
Его каюта, как и надлежит капитану «Красотки чероки», была самой большой на борту и располагалась прямо под рулевой рубкой, занимая всю ширину палубы. Окна в трех стенах, задернутые плотными шторами из белой парчи, позволяли капитану следить за тем, что происходит на судне. Внутренняя обстановка была дорогой, но функциональной и включала письменный стол, два стула и большую кровать. Как и в пассажирских каютах первого класса, на полу лежал богатый брюссельский ковер, создавая контраст с белыми стенами, украшенными гравюрами на библейские сюжеты. Нотку дисгармонии вносили лишь маленькие кружки из некрашеного дерева, которыми корабельный столяр заткнул пулевые отверстия, обещав завтра их покрасить.
– Готов к разговору, Морган? – осведомился Уильям, сидя с перевязанной головой на кровати Сэмпсона и обнимая одной рукой Виолу. Пятна крови на ее кружевных манжетах свидетельствовали, что ей пришлось немало поработать в попытке привести голову мужа в порядок.
Морган Эванс был одет в ту же пыльную фланелевую рубаху и холщовые брюки, в которых выслеживал снайпера, что являло разительный контраст с его привычным элегантным обликом и аристократическими манерами. Его каштановые волосы и кавалерийские усы были аккуратно подстрижены, но подбородок покрывала тень однодневной щетины, а на щеке алели следы свежих царапин, оставленных ветками во время засады на снайпера.
– Ты уверен, что твой ученик не станет болтать? Сквозь тонкие переборки слышно лучше, чем сквозь бархатные занавески моей бабки.
– За Карстерса я ручаюсь, – буркнул Хэл.
– Я тоже, – согласился Уильям. – Давайте приступим к делу.
Сделав несколько кругов по просторной каюте, Эванс начал первым:
– Прошлой осенью, отправляясь с миссис Донован в свадебное путешествие, Уильям поручил мне контроль над всеми делами компании «Донован и сыновья». Постепенно я заметил, что число новых военных заказов значительно снизилось. К тому же армия аннулировала несколько уже подписанных контрактов. В феврале проблемы закончились, и я решил, что это были временные затруднения, вызванные недальновидностью какого-нибудь интенданта. Все же надо было этот вопрос расследовать.
«Февраль? Не в это ли время благотворительные организации подали исковое заявление в суд, чтобы завладеть наследством Розалинды, и суд заморозил доступ к финансам Скайлер?»
– Мы уже обсуждали эту тему, так что продолжай, – попросил Уильям.
– Я докладывал тебе обо всем, и в конце марта ты уехал в Вашингтон, чтобы провести расследование с помощью своих старых связей, а я отправился в командировку по делам «Донована и сыновей».
– Тогда ни один из моих источников не располагал никакими сведениями, – подхватил нить повествования Уильям. – А если кто и располагал, то предпочитал молчать. Когда нам с Виолой пришлось уехать, чтобы успеть в Канзас-Сити и на «Красотку чероки», я поручил Моргану продолжать расследование, используя любые методы, какие он сочтет необходимыми.
– Любые необходимые методы? – вмешалась Виола. – Могу я называть вещи своими именами, Морган?
– Разумеется.
– Во время войны Морган служил в сопровождении у Бедфорда Форреста, – пояснила Виола, – и научился отлично вести слежку.
– Поздравляю, – искренне сказал Хэл. – Напомни мне, чтобы даже не старался что-либо от тебя скрывать.
– Я побеседовал как южанин с южанином с одним клерком из военного министерства, ответственного за наши контракты, – продолжил Эванс. – Он намекнул, что проверка кое-каких банковских счетов могла бы прояснить дело. Оказалось, что депозиты приходили из Нью-йоркского банка, и тамошний клерк не отказался снабдить меня полезной информацией, после того как я дал ему на лапу. Уильям Уорт Белкнап, министр обороны, получал взятки от твоего врага, и каждый раз, когда он аннулировал очередной контракт компании «Донован и сыновья», на его личных счетах немедленно появлялись значительные депозиты.
– Ничего удивительного, – усмехнулась Виола. – Его деятельность, связанную с продажей оружия французам, теперь расследует сенат.
– Может статься, что он таки выйдет сухим из воды. Этот человек изворотлив как уж, – заметил Хэл.
– Так ты его знаешь? – удивился Уильям. Хэл пожал плечами.
– Встречался несколько раз. Очень преуспел во время войны. Только что похоронил красивую жену со склонностью к роскошной жизни и теперь собирается жениться на ее сестре с еще большими запросами.
– Наряды из Парижа недешево стоят, – заметила Виола. Эванс кивнул.
– Тем же самым занимается он и в Вашингтоне. Там в открытую говорят, что ему нужно дать взятку, если хочешь вести бизнес с армией, – проворчал Уильям.
– А ты не заплатил, – вздохнула Виола.
– Я заплатил, но не так много, как следовало.
– Итак, он не прервал армейские контракты с «Донованом и сыновьями», – медленно произнес Хэл, размышляя над фактами.
– Не сразу, но в течение последних четырех месяцев.
– А почему?
– Николас Леннокс, – ответил Эванс. – Я проследил за депозитами до Нью-йоркского банка и откуда они поступали. Клерк оказался довольно разговорчивым – после того, как ему позолотили ручку.
– Речь идет о младшем брате Пола Леннокса, – уточнила Виола, – банкире и гаде ползучем со злобным характером. Он платил Белкнапу, чтобы разорвать все деловые связи «Донована и сыновей» с армией. А начал он с нападок на самого Уильяма – стал распространять о нем лживые слухи, чтобы испортить репутацию.
– Леннокс банкир, верно? Может, он обворовывал своих клиентов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96