Школа серрианцев научила его выдержке и умению учиться на собственном опыте. Он быстро схватывал знания, и вскоре сумел достичь уровня мастерства, достаточного для обретения магической силы. Фойн Ятан оценил его талант и возможности. Его заботила и дальнейшая судьба Моравена, он простыми словами объяснил ученику, что тот добрался до жизненного перекрёстка. Если он станет рассматривать джейданто как нечто, дающее власть, эта сила исковеркает его. Он будет жить долго, очень долго, но потеряет покой.
Моравен принял близко к сердцу наставления Мастера Ятана и стал учиться сдерживать новообретенную силу. Однако учился он медленно. Лишь со временем Моравен понял глубину слов учителя. Он так и не смог забыть ужас в глазах юного Матута, когда на дороге в Морианд, не задумываясь, убил напавших на путников разбойников. С этого дня Толо избегал сражения, если это было возможно. Он избегал убийства, если приходилось драться. В противном случае он убивал быстро и почти безболезненно.
Кирас же пока не осознал разницы между совершенствованием мастерства и последствиями применения военных навыков. Он утверждал, что в убийстве бандитов в Асате не было ничего плохого, оно было необходимо, чтобы предотвратить шумиху вокруг исчезновения Келеса. Моравен соглашался и с тем, и с другим. Иначе он не стал бы убивать противников. Конечно, смерть негодяев мало что значила. Хотя любившие их, конечно, наверняка горевали. Но для Моравена важнее было другое.
Он не помнил всех своих жертв, и полагал, что дар джейданто помог ему освободиться от большинства неприятных воспоминаний. Но не от всех. Он убивал на полях сражений, на большой дороге, на поединках. Он помнил, каково это — чувствовать, как лезвие меча входит в плоть живого человека, распарывая живот, помнил, как кричат, когда отрубленная рука или нога отделяется от тела. Каждый раз, когда приходилось отнимать жизнь, Моравен приходил в подавленное состояние. Я совершенствуюсь, лишая этой возможности других.
Моравену было прекрасно известно, что в одной из школ это считается неотъемлемым свойством джейданто. Предполагалось, что для того, чтобы достичь высших уровней, воину необходимо вобрать силу тех, кого он поразил. Доказательство необоснованности такого мнения не нужно долго искать: взять хотя бы умелого сапожника, чьё искусство не убивало. Совершенствуясь с каждым днём, сапожник все больше приближался к джейданто. Возможно, к джейданто вело множество путей или дело обстояло так же, как с гениальными произведениями искусства: автор шёл к своему шедевру единственно верной дорогой, и никому другому не дано было пройти за ним.
Но независимо от различия во мнениях, все соглашались в одном: усердная работа, тренировки и терпение необходимы. Кирас же проявил во время их странствий нетерпимость, — хотя и не в бою, — которая легко обращалась в презрительное высокомерие, и это беспокоило Моравена. Кирас считал бесполезным Боросана Гриста и его джианриготы. В то время как Моравен восхищался тем, как наленирец собирал и перестраивал разные машины, Кирас обращал всеобщее внимание на то, что они быстро ломаются, или указывал на более простые, не требующие участия джианриготов способы выполнения различных задач.
Моравен, пытаясь отвлечь Кираса, дал ему поручение. Им часто попадались следы рыскавших в этих местах разбойников. Они обнаруживали последствия набегов на маленькие поселения искателей таумстона. Старатели были убиты, драгоценный минерал похищен. Они натыкались на надгробия, — от древних каменных пирамид до крошечных пещер. Многие заложенные камнями входы в эти склепы были разломаны, содержимое разграблено.
В обязанности Кираса входило внимательно отмечать все признаки деятельности разбойников. Это способствовало собранности. Его даже вдохновляла мысль о возможной встрече с головорезами, убийцами и осквернителями могил. Кирас был само внимание. Он даже дал некоторую волю воображению. Подробно рассматривая следы ног и лошадиных копыт, он научился различать отдельных людей и начал присваивать им вымышленные имена, а потом рассказывал товарищам о передвижениях других путников.
К несчастью, эта новая обязанность тоже требовала от Кираса терпения, которого ему так недоставало. Обнаружив свежие следы, он каждый раз рвался в погоню. Моравен запрещал это, ссылаясь на необходимость помогать Келесу. Кирас возражал, говоря, что поручение Мастера Ятана важнее, и они должны перехватить разбойников. Моравен напоминал ученику, что задание было дано ему, а не Кирасу; ему и решать, когда настанет время действий.
Наконец они наткнулись на нечто, явно требующее разбирательства. Их путь пролегал по низинной местности, а потом они вышли к ущелью, расколовшему надвое отвесную скалу. Бандиты въехали внутрь расщелины, но вскоре большинство вернулось в низину. Вернувшиеся продолжили путь на северо-восток. Но трое разбойников остались в ущелье, и Моравен почувствовал, как в нём просыпается любопытство.
Он въехал в расщелину первым, внимательно осматривая каменные стены. Проход был настолько узким, а скалы — такими высокими, что небо над головами превратилось в тонкую голубую полоску. Он не замечал на склонах никого; не было ни малейших признаков того, что кто-то пытался вскарабкаться по камням, но Моравен не терял бдительности. Он был уверен — бандиты понятия не имели, что их кто-то преследует, так что вряд ли устроили засаду наверху. Но предположить, что отставшая от своей компании троица мертва, означало бы признать, что их что-то убило. Что-то или кто-то, и точно так же эта неизвестность представляет угрозу для нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169