Их речи нет никакого смысла подражать, но столь же неумно относиться к областным говорам с насмешкой и презрением (что тоже иной раз бывает). Областной говор не искажение общерусского языка; это запасное отделение той же великой сокровищницы нашего словарного фонда. И кто знает, какие еще удивительные находки может сделать в нем внимательный и чуткий наблюдатель!
Слово «гнеґтить» – не единственное древнее слово, пойманное под Лугой.
Всем вам прекрасно известно, что если в нашем языке живет слово, употребляющееся в уменьшительной форме, с уменьшительным суффиксом, то, поискав, обычно можно обнаружить и то основное слово, от которого эта уменьшительная форма образована.


Если есть слова:
То должны быть слова:

швейка
швея

скамейка
скамья

жнейка
жнея

шейка
шея

и т. д.


Однако иной раз попадаются такие слова, для которых мы знаем только уменьшительную форму.


Есть слова:
А вот таких существительных мы не встречаем:

шаґйка
шаґя

моґйка
моґя

коґшка
коґша, коґха

круґжка
круґга, круґжа


Как это понять? От каких же слов образованы эти формы? В целом ряде случаев приходится думать, что исчезнувшие и неизвестные нам слова когда-то были, существовали; только потом, по неведомым нам причинам, они исчезли из языка. Однако просто взять и начать «восстанавливать» эти «вымершие слова» не следует. Тут легко впасть в тяжкие ошибки.
Возьмите слово «сосиска». Вам может, например, показаться, что слово это – как «колбаска» от «колбаса» – должно происходить от слова «сосисаґ». А на самом деле слово это нерусское; его родоначальницей является не выдуманная русская «сосисаґ», которой никогда не было[ Один из моих читателей сообщил мне, что у саперов-подрывников в ходу слово «сосиґса». Оно означает у них длинный, колбасообразный мешок со взрывчаткой. Это очень любопытно. Тем не менее факт этот ничего не меняет в наших рассуждениях: несомненно, профессиональное слово «сосиса» произведено от общего «сосиска», а не наоборот.

], а французское слово «сосис» (saucisse)! Оно в родстве с нашим словом «соус».
Зато тем интереснее какому-либо, доныне казавшемуся «безродным», слову-сироте внезапно подыскать тень его предка в той или иной старинной грамоте, или же его самого встретить живым и невредимым в современной областной речи. Приведу для примера слово «мойка». Мы его знаем теперь чаще в составных словах – «судомойка», «поломойка», «головомойка». Само по себе оно в общенародном правильном языке, пожалуй, и не встречается: «мойка белья», «мойка рук» – сказать неудобно, хотя в прейскурантах парикмахерских и попадается не слишком грамотное: «стрижка, бритье и мойка головы»[ Недавно я получил письмо, в котором мне сообщают, что в одном из небольших городов место на реке, где постоянно производится стирка и полоскание белья, известно среди местных жителей под названием «Мойка». «Пойдем на Мойку!» – зовет одна хозяйка другую. В квартирах новых домов ставят на раковинах специальный прибор, именуемый «мойка для посуды». В одной технической книге я встретил выражение «мойка и очистка машин»… Заметьте: смысл слов во всех случаях разный, но все они выражают понятия, связанные с глаголом «мыть».

].
В древности при словах «судомойка», «портомойка» (прачка) были формы: «портомоґя», «судомоґя». Впоследствии они исчезли.
Но вот слово «лазейка» в значении «узкий, тесный проход» известно каждому русскому человеку. Ясно, что оно того же корня, что и «лазать», «лаз» и пр. А все-таки где же его неуменьшительная форма ? Как она должна была бы звучать? Очевидно, как-то вроде «лазеґя» или «лазеяґ».
Почему же ее нет?
И вот вообразите: там же под Лугой (и даже в несколько более обширном районе Ленинградской области) до сих пор существует слово «лазеяґ». Оно значит: «перелаз», тесный проход в изгороди, через который перебираются люди, но не может пройти скот. Иногда «лазеёй» называют и вообще ворота в такой построенной в поле или в лесу, жердяной или хворостяной, изгороди.
Вот теперь мы уже с полным правом можем утверждать, что происхождение слова «лазейка» нам доподлинно известно. «Лазейка» – это просто маленькая «лазеяґ».
Попав в те же живописные и древние русские места под Лугой, вы можете натолкнуться, слушая разговор местных колхозников постарше, и вот еще на какое своеобразное и незнакомое вам слово:


«Я-то пошел в город часом раньше, да она-то меня достогнаґла ».


Вряд ли где-нибудь в городе придется вам услышать этот своеобразный глагол. На первый взгляд он может показаться вам просто-напросто исковерканным словом «догнать».
Но никогда не судите о речи народа с высокомерием городского ученого человека: вы в девяти случаях из десяти сделаете ошибку. Язык областей наших, веками хранимый крестьянством, так же строго подчиняется своим законам и правилам, как городская, столичная литературная речь своим. Мы не должны им следовать и подчиняться, но их необходимо уважать.
Нет, слово «достогнать» вовсе не испорченное «догнать». Оно связано со многими другими словами русского языка.
Есть у А. С. Пушкина стихотворение, которое начинается так:

Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень…

Вот слово «стогны» родственно нашему лужскому словцу «достогнать». «Стогна» – значит «площадь», место, по которому ходят, шагают. Это очень старое слово.
Наверно, каждый из вас слышал наивную старинную песенку:

Позарастали
Стёжки –дорожки,
Где проходили
Милого ножки…

Словечки «стёжка», «стегаґ» – а в книгах «стезяґ» – тоже стоят в родстве с «достогнать» и «стогной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135