— Быстрее! — крикнул он брату, спускаясь с холма. Дел припустил за ним.Внизу стояла деревянная хижина и небольшой амбар. Корраль с раскрытыми воротами пустовал.Никаких следов вокруг они не обнаружили. Значит, никто не заходил сюда со времени последнего дождя.Мак спешился.— Дэл, возьми лошадей, а я загляну в хижину, — сказал он брату.Дэл подхватил поводья серого и направился к амбару.Мак поколебался, но затем постучал в дверь. Тишина. Он потянул за ручку, и дверь открылась.— Есть здесь кто-нибудь? — спросил майор, переступив порог. Комната оказалась пуста.Очаг, кровать, скамья и один стул. Котелки для приготовления пищи, отчищенные, но покрытые пылью, свисали над очагом. Посредине стол, покрытый клеенкой, и остатки свечи, выгоревшей почти до основания. Расплавившийся воск облепил весь подсвечник.Дверной проем, ведущий в другую комнату, закрывало одеяло. Мак осмотрелся, прислушиваясь к движениям Дэла.Кто-то жил здесь! Он кинул взгляд на драпировку и снова громко спросил:— Есть тут кто-нибудь?Совсем близко загрохотал гром, и на крыльце застучали шаги спешащего человека. Дверь распахнулась. Вошел Дэл. Его загнал в дом начавшийся ливень.Оглядевшись, Дэл тоже уставился на занавеску из одеяла.— Ты там был?— Нет… нет еще. Что в амбаре?— Три хороших лошади, почти умирающих от голода. Я подкинул им немного сена.Мак подошел к одеялу и решительно сорвал его, а Дэл вскинул револьвер.Стул, большой сундук для хранения одежды, возле окна — кровать. А на кровати, сжимая тряпичную куклу, сидела девочка, совсем ребенок, с взъерошенными белесыми волосами.— Хэлло! Ты мой папа? Глава 3 Мак застыл от изумления.— Я? Нет, малютка, боюсь, что нет. А разве ты не знаешь своего отца?— Нет, сэр. Он уехал на войну, когда я была совсем маленькая. Мама говорила, что он скоро вернется, потому что война уже закончилась.— Она действительно права, детка. Но где же твоя мама?— Она исчезла. Приехали какие-то плохие дяди в такой вот серой форменной одежде, — она указала на Дэла, — как у него, и увезли маму. Они утащили ее.— А тебя оставили здесь? Одну?— Мама очень испугалась, но не сказала им обо мне. А раньше она говорила, что какие-то плохие дяди увозят женщин и что, если они приедут сюда, я должна сидеть очень тихо и ждать, когда вернется папа.— А как же ты жила? — спросил Дэл. — Ела ли ты что-нибудь?— О да! У меня есть молоко, сыр, который делала мама, хлеб, который она пекла для папы.— Сколько же времени ты тут одна?— Видите? — Она показала на календарь. — Каждое утро я отрываю листок. Прошло четыре дня.Дэл осмотрелся кругом.— Уютная хижина. — Он взглянул на маленькую девочку. — Ты разрешишь нам остановиться здесь на ночь? Мы возвращаемся с войны домой.— Можете оставаться. Я даже рада. Ночью иногда бывает очень страшно. Я боюсь волков, индейцев и призраков.— Как тебя зовут, милая? — спросил Мак.— Сюзанна. Сюзанна Атертон.Дэл взглянул на Мака, а затем на нее.— Твой папа — Джим Атертон?— Да. Вы его знаете?Дэл побледнел и отвернулся к очагу.— Немного… Слышал о нем, — сбивчиво произнес он и направился к двери. — Принесу дров. Мак? Не хочешь ли помочь мне? — Когда они вышли на крыльцо, Дэл сказал: — Нам придется взять ее с собой и отвезти домой. Джим Атертон мертв. Его застрелил снайпер в последний день войны.— Что же это такое? — возмутился Мак. — Люди в серой форме увозят женщин? Это не очень-то похоже на южан, которых мы знаем.— Разные бывают. — Дэл с минуту подумал. — Здесь проходила часть полковника Эшфорда. Но я не могу себе представить, что его люди будут беспокоить простых женщин. Он всегда казался таким джентльменом. Хотел, чтобы я отправился с ним и продолжал борьбу. Война, которая закончилась для тебя и меня, не кончилась для Эшфорда. Когда капитулировал Ли, его пришлось чуть не связывать. Называл генерала предателем, трусом, поносил как только мог.— Давай вернемся в хижину. А то девочка испугается, что и мы оставили ее.— Проклятие, Мак! Что нашло на людей? Врываются в дом, хватают женщину и тащат, Бог знает куда?— Дэл? На нашем ранчо тоже есть женщины. А это ведь не больше тридцати пяти — сорока миль отсюда.— Я тоже подумал об этом. Но нам нет смысла сейчас отправляться в путь. Мы погубим наших лошадей. Пусть они отдохнут, поедят. Тронемся завтра утром.Мак вернулся в хижину. Девочка ласково баюкала свою куклу и что-то нашептывала ей, когда гремел гром.Наконец он решился:— Сюзанна? Завтра утром мы отправимся домой. Поедешь с нами? Твоему папе потребуется время, чтобы добраться сюда, и мы оставим ему записку. У нас есть родные к югу отсюда, и ты пока поживешь у них.Девочка взглянула на братьев очень серьезно, широко раскрытыми глазами.— Мама сказала, что я должна ждать папу.Мак присел рядом с ней.— Сюзанна, война закончилась, но не все солдаты сразу вернутся домой. Мы не знаем, где твой папа, может, ему придется идти пешком из Пенсильвании или из Вирджинии. Лучше тебе поехать и пожить у нас. Когда вернется, он заберет тебя.В холодном погребе около дома они нашли несколько окороков вяленой свинины, с полбочки картофеля и бочку моркови и лука. Некоторые картофелины начали подгнивать. Молоко прекрасно хранилось на холоде, в небольшой яме, прикрытой камнем. Оно начинало свертываться, но еще оставались сливки и немного сыра.— Твоя мама замечательная хозяйка и большая труженица, — заметил Дэл, когда Мак ставил продукты на стол.— Я ей помогала. Я тоже люблю трудиться.— Сколько же тебе лет, Сюзанна?— Восемь. Я во всем помогала маме. Могу доить корову, сбивать масло и даже копать овощи. — Несколько минут Сюзанна ела в полном молчании, а затем спросила: — А есть ли маленькие девочки там, где вы живете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44