— Вэл! Вы прекрасно выглядите!
— Что-то не верится, судя по тому, как я себя чувствую. Моя мать в таких случаях говаривала: «Выглядишь, словно тебя протащили через замочную скважину». Как раз так я себя сейчас и чувствую.
— О, я никогда не забуду это ужасное место! И ни за что больше, не стану спускаться в шахту!
— Грита, вы поняли, что нас хотели убить?
— Да.
— Это Хескет. Теперь, Грита, я точно знаю, что это он. Свое открытие я сделал там, в сорок девятом квершлаге. Он убил вашего отца.
— Вы уверены в этом, Вэл? У меня всегда было такое чувство, будто я его где-то видела раньше.
— Грита, будьте осторожны. Не выходите никуда без Мэри и Манфреда. Две пары глаз всегда лучше, чем одна, а уж три и подавно. Наши приключения еще не кончились.
Он посмотрел на нее.
— Помните Ваггонера? Того страшного человека, который напал на вас в Шестимильном каньоне? Он один из тех людей.
— Я знаю. Он сам сказал мне. Сказал, что мы с матерью как-то особенно на него смотрели и за это он возненавидел нас. Думаю, он все выдумал. Ни на кого мы не смотрели, а он… он просто злобное животное.
— И он все еще здесь. Есть и другой человек, блондин привлекательной наружности. Я с ним не знаком, но он знает меня.
— Скорей бы все это кончилось.
— Будьте осторожны! — Она была такая милая, что Тревэллион с трудом удержался, чтобы не обнять ее. — Жизнь наша не будет спокойной, пока ходят по этой земле эти подонки. Все долгие годы я ждал, что рано или поздно им наступит конец.
— Вэл, вы сами будьте осторожны. Приходите сегодня после спектакля.
— Хорошо, приду.
Выходя из отеля, он заглянул в ресторан, зал пустовал. На улице он пристально огляделся и направился к кондитерской.
Навстречу ему бросилась Мелисса.
— Тревэллион! Наконец-то! С вами все в порядке?
Он пожал плечами.
— Конечно. Считайте, что мне просто пришлось выполнить двухнедельную норму за два дня. А где Джим?
— Где-то здесь.
Тревэллион попросил кофе и выглянул в окно. День выдался теплый, на улицах толпился оживленный народ. Город менялся на глазах. Тревэллион снова посмотрел на Мелиссу.
— Старые времена, похоже, прошли. Их уже не вернешь.
— Знаю. — В тоне ее прозвучало сожаление. — Некоторые уже срываются с места и уезжают — кто в Пиоше, кто на Риз-Ривер.
— Ну что ж, их воля. Но эти пограничные городишки больше не для меня. Собираюсь здесь обосноваться.
— С ней?
Он пристально посмотрел на нее.
— Все-таки до чего же вы, женщины, романтичны. С чего это вы взяли, что ей есть до меня дело?
— Я все вижу. Она же не дурочка.
Он замолчал и задумался. В сущности, так оно и должно быть, и где-то глубоко внутри себя он знал, знал с тех далеких времен, когда сжимал в своих объятиях дрожащую от испуга маленькую девочку и из последних сил старался не показать своего страха. С тех пор много чего случилось, но многому еще предстоит случиться.
— Кое-кто пытался убить нас, — сказал он. — Но он здесь не один. Их трое.
— Я слышала об этом, слышала в тот вечер, когда все побежали на «Соломон». В этом городе нашлось не меньше полсотни парней, которых вы в свое время выручили в трудную минуту. И Джим Ледбеттер, и Дэйн Клайд, и многие другие, и они будут стоять за вас горой.
— Нет, Мелисса. Каждый должен идти своим путем. Я могу заручиться их помощью в мелочах, но главное должен сделать сам.
— А этот человек со шрамом на лице, он тоже один из тех?
— Да. И еще блондин.
— Его я знаю. Он заходил недавно в кондитерскую. Его зовут Чистильщик… или Топор.
Тревэллион положил руку на пояс.
— Да. Он. У меня его револьвер, и я хочу вернуть его ему.
Ваггонер запер хижину, пересек улицу и пошел между домами. Вскоре переулок вывел его к конюшне. Насыпав коню зерна, он почистил его, укрепил седло и подпругу.
— Ешь, ешь, приятель, — тихо приговаривал он. — Тебе еще скакать и скакать.
Проверив оружие, он выглянул на улицу, постоял, наблюдая, потом достал огромные серебряные часы и, глянув на них, снова убрал в карман. Через пару минут он вышел из-под навеса и направился к театру. Возле парадного подъезда только уборщик подметал тротуар. Дверь была открыта.
Ваггонер давно наблюдал за театром и знал, что в это время уборщик всегда отлучается промочить горло пивом. Когда тот скрылся в ближайшем салуне, бандит пересек улицу, вошел в темное здание и направился за кулисы. Отыскав гримерную Маргриты Редэвей, он пробрался в гардеробную, выдвинул из шкафа ящичек, уселся на него и принялся терпеливо ждать. Несколько дней слежки помогли ему установить, что Грита всегда приходит раньше других актеров. На это и рассчитывал Ваггонер; когда она явится, уж он своего не упустит. Сначала ее мать… Теперь настала очередь девчонки. Оставалось еще больше часа. Ничего, он ждал столько лет, так неужели же не подождет какой-то час?
Глава 59
Тревэллион вышел на улицу и снял шляпу. Теплый ветер растрепал его волосы. Пробежав по ним рукой, он стоял задумавшись. Билл Стюарт хотел его видеть. Надо бы зайти к нему.
Взгляд его скользил от предмета к предмету, не пропуская ни одной мелочи. Надев шляпу, он поправил ремень, ослабив его, чтобы легче было выхватывать револьвер, и перезарядил его — так спокойнее.
Сегодня все будет кончено. Он криво усмехнулся при мысли о том, что и сам может встретить смерть. Эти люди убили его мать, отца, разрушили их мечту, теперь они хотят разделаться с ним.
Элберт Хескет беспокоил его больше других. Он никогда не вытащит револьвер, и, значит, у него нет возможности пристрелить этого мерзавца. Доказать тоже ничего невозможно. Чем он располагает, какими доказательствами? Одни лишь предположения. Конечно, в Вирджиния-Сити многим известно о делах Хескета, но ни документов, ни свидетелей нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134