– Ой, что вы, тетенька! Да разве я могу давать такие советы!..
– Судо-сан, вы тоже постарайтесь, вытащите господина из дома… – толстуха с размаху хлопает Судо по колену.
– Воображаю, чудесно отдохнет у тебя господин!
– Что такое? Ах вы негодник! Господин, этому Судо палец в рот не клади! При вас держится так смиренно, а сам… Так, как же, господин? Смотрите, какая погода чудесная? Может, приедете следующим поездом? Если Ито-тян так уж беспокоится, возьмите ее с собой!
– Нет, нет, не могу. Сегодня я занят.
– О, да чем же это?
– Нужно поехать в Мукодзима.
– Все увертки да отговорки!
– Да нет же, я правду говорю. Нужно съездить к Хияма, а потом к Одани – в двух местах нужно побывать.
– Вот как?
Женщина на минутку задумывается. Она пришла сегодня не зря. Во-первых, она рассчитывала, если ей повезет, вытащить графа к себе, во-вторых – получить, наконец, награду за то, что удружила графу эту самую Ко-Ито: главная же ее цель состояла в том, чтобы определить на службу одного из своих родственников, прежде чем войдет в силу закон об обязательных экзаменах для чиновников, – поговаривали, что подобный указ должен быть в скором времени опубликован, и те, кто не пройдет экзаменов, будут лишены права служить на государственной службе. Но прежде чем ей представилась возможность приступить к выполнению этой главной своей задачи, слуга возвестил о прибытии поэта Камибаяси Тобоку.
Вскоре приехала с визитом Киёко Китадзима. Потом явился кандидат в зятья к одному из влиятельнейших лиц государства Сугимото, потом известный своим ум см высокопоставленный чиновник Асихара.
Посетители приезжали один за другим – оставалось только удивляться, откуда они прослышали, что граф сегодня на даче? Намеченный утренний отдых в конце концов так и не состоялся. Любивший поговорить граф Фудзисава беседовал с каждым гостем, и когда спохватился и уселся в экипаж вместе с Сугимото и Тобоку, чтобы ехать в Мукодзима, был уже час пополудни.


Глава VII





1

Мукодзима вся в буйном цветении зеленой листвы. Наливаются в садах сливы; отцвели пионы, осыпались глицинии, а ирисы еще не раскрылись.
Но владельцы карет съезжаются сюда вовсе не для того, чтобы любоваться цветами; не привлекает их здесь и карточная игра – излюбленное занятие, если не считать шалостей с женщинами; не собираются они и красоваться величием собственного духа, ведя за чаркой сакэ возвышенную беседу о героях древности. Ничего подобного. Утомленные государственными заботами, они позволяют себе немного рассеяться здесь. Именно для этого обходительный барон Хияма пригласил в нынешнее воскресенье на свою тихую уединенную дачу в Мукодзима министров и некоторых близких друзей.
Дача – изящное строение, окруженное живой изгородью из колючего кустарника – стояла у подножия холма. Отсюда, правда, не видна была вершина Фудзи, встающая над белыми плечами парусов, скользящих по реке Сумида, зато в каждом стебле бамбука, в каждом камне на дорожках усадьбы сказывалось искусство эдоских садоводов, и сад, пусть не заслуживающий названия обширного, давал возможность насладиться прелестью всех четырех времен года. Короче говоря, это была весьма комфортабельная загородная вилла, вполне пригодная для того, чтобы хозяин мог наслаждаться природой и изливать здесь свое поэтическое сердце, когда у него выдавалась свободная от государственных дел минута.
Дощечка с надписью «Приют отшельника», висевшая у ворот, была начертана кистью знаменитого каллиграфа, а парные надписи у входа в сад – «Ветер в бамбуке – звучащая картина» и «Вода в камнях – лютня без струн» – являлись, по всей видимости, собственноручным творением известного художника. Мы не беремся утверждать, что хозяин дачи был любителем антикварных редкостей: бесспорно одно – изысканное изящество виллы позволило бы ей служить достойным приютом поэта.
В последнее время в моду вошло все европейское – европейская пища, европейская одежда, европейские вина, европейские постройки – все, от малого до большого, могло быть только европейским. Но даже самим законодателям этой моды она, по-видимому, несколько надоела. Во всяком случае, угощение сегодня хозяин устроил совсем в ином духе. Вино – настоящее японское сакэ, закуски – из ресторана Яомацу; и хозяин и гости – без церемоний, в кимоно без хакама. Из Янагибаси были приглашены и гейши – ведь без них обойтись невозможно, – но всего трое; молчаливые, ловкие, они скромно и умело прислуживали гостям за едой, отложив в сторону свои сямисэны. Гости наслаждались музыкой в исполнении барышни Кинуко – единственной дочери и самого драгоценного из сокровищ хозяина; она сыграла пьесу на кото.
Разговоры о политике, разумеется, находились под строжайшим запретом. Не надо споров, гости должны пить, беседовать и смеяться. Рыба, поданная после закуски, вызвала всеобщие похвалы, и собравшиеся пришли в отличное расположение духа. Гостями барона Хияма были – граф Нандзё, граф Кавабата, граф Осада, граф Коминэ, виконт Хара, граф Хисида, граф Сираи. Киносита и Нагакура не смогли принять приглашения из-за неотложных дел, зато, хоть и с опозданием, прибыл сам граф Фудзисава в сопровождении Тобоку и Сугимото, а вскоре доложили и о приходе виконта Угаи, члена Палаты Гэнро, причем виконт объяснил, что случайно проходил мимо, услыхал оживленные голоса и решил заглянуть. В душе барон Хияма обругал этого нахала, но, будучи человеком разумным и рассудив, что завоевать расположение Угаи, значит принести пользу кабинету, а следовательно – послужить на благо Японии, он приветствовал незваного гостя любезной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105