компания «Софтджой», поставщик электронных галлюцинаций бездумным подросткам всех возрастов.
Где-то там, в недрах «Софтджоя», есть тот, кто называет себя Черным Клинком, возбужденный субъект, виновный, может статься, в двух убийствах. Как подойти ближе? Уно для этой работы не годится. Неопытный частный детектив, озадаченный ценовой конкуренцией, не сможет вытащить информацию из такого засекреченного предприятия, как «Софтджой». Даже Мори будет трудно без какого-то прикрытия, позволяющего задавать вопросы. Кто может стать таким прикрытием? Кто может просто прийти в крупную софтверную компанию и расспросить руководителей о процессе разработки продукта? Мори раскалывает зубами кубик льда. Ему приходит в голову идея – безумная, но все хорошие идеи сперва кажутся безумными. Ну и многие плохие, конечно, тоже.
Мори размалывает лед зубами и берет телефонную трубку.

Тринадцать

Многие люди – от водителей такси до чиновников иммиграционного ведомства, от банкиров до одержимых собственным телом девушек из Роппонги – говорят Митчеллу, что в Японии только четыре сезона. Говорят гордо, подразумевая, что ни одно место на земле не может похвастаться столь же замечательным климатом. Они редко упоминают пятый сезон – сезон дождей. Понятно, почему.
В дождливый сезон все неприятно. Неряха встречается лицом к лицу с последствиями своей неряшливости. Все растет: плесень на тарелках в раковине; слизь в ванне; маленькая грибница – окно оставили открытым, и дождь намочил татами. В дождливый сезон грязные носки воняют. Конечно, они всегда воняют. Но не так. Они воняют как ничто никогда не воняло. Биохимическая атака.
В дождливый сезон наружу вылезают тараканы. Суетятся в сумерках, шуршат в мусоре, появляются в самых неподходящих местах – в раковине, на клавиатуре компьютера, на краешке посуды.
Дождливый сезон смывает с мира краски, все становится серым. Дома, одежда, деревья, лица сарариманов – все оттенки серого.
Митчелл страстно ждет конца дождливого сезона, но миновала только половина. Мокрые дни простираются впереди, сколько видит глаз.

Типичный вечер дома. Митчелл сидит на корточках на футоне и играет в свежекупленную видеоигру. Дождевые капли плюхаются в шесть мисок для риса на полу. Звуки снаружи – кваканье лягушек, жужжание вертолетов. Радио бабушки Абэ завывает блюз дождливого сезона.
Новый звук: звонит телефон. Митчелл смотрит на часы, и желудок его сжимается. Слишком поздно для Ёко, Кэйко, Сатико или Рики. Но не слишком поздно для Саши де Глазье. Вполне возможно: немедленная экзекуция. Митчелл прочищает горло. Он готов встретить казнь с уверенностью сэра Уолтера Рэли.
Но никакой казни, во всяком случае – пока. Голос на том конце совершенно не глобальный. Митчелл вспоминает лицо обладателя этого голоса, глубоко посаженные глаза, линии вокруг рта. Мори – они не виделись почти год! Ну и почему же частный детектив звонит ему так поздно вечером? И с чего бы ему неуклюже льстить Митчеллу, говоря, что он прекрасно разбирается в японских корпорациях? Не надо быть опытным аналитиком, чтобы что-то заподозрить.
А когда он предлагает встретиться и выпить через часок и обсудить старые времена, подозрения углубляются. Но ты все равно пойдешь. Потому что в последнее время тебе ужасно скучно, а что бы Мори ни сказал, в какую бы замороченную проблему тебя ни втянул, скучно с ним явно не будет.

Мори кладет трубку и наливает себе еще стакан «Сантори Уайт». Нестандартным проблемам – нестандартные решения. Иностранец, конечно, нескладный, но для участника большой денежной игры достаточно надежный. Проверено обстоятельствами, в которых они впервые встретились, убегая от кучки религиозных фанатиков. С тех пор они пару раз виделись, пили сакэ, ходили в ночные клубы. Все же у них мало общего. Митчелл любит дискотеки Роппонги, голливудские фильмы. Он иностранец, и у него случаются проблемы с распознаванием оттенков – между шуткой и оскорблением, между хорошим дешевым суси и дерьмовым дешевым суси, между действительно глупыми женщинами и теми, что лишь притворяются дурочками. Он прилично говорит по-японски; Мори понимает почти все, что он говорит. И именно на его примере Мори видит, что иностранец – это совсем не вопрос знания языка. Митчелл все время говорит про Японию и японцев – сравнивает, суммирует, судит. В той Японии, о которой он говорит, Мори ни разу не был.
В прошлый раз они встречались в латиноамериканском баре близ перекрестка Ёцуя. Мори запомнил фрагменты разговора. Они пили кислое бразильское пойло. На танцполе извивались и тряслись офисные девушки – тридцатиминутный карнавал перед последним поездом на окраину.
Митчелл упомянул, что работает на немцев, и тон у него был не слишком воодушевленный. Мори спросил, чем конкретно он занимается. Митчелл ответил, что он отвечает за технологии роста. Это интересно? – с сомнением спросил Мори. Бывает хуже, ответил Митчелл. Дает возможность изучать такие компании, как «Мега» и «Софтджой».
Тут воспоминания обрываются. Митчелл кинулся на танцпол. Мори растворился в ночи. И вот теперь, почти год спустя, настало время продолжить беседу.

* * *

Митчелл ждет Мори в корейском барбекю на южной стороне станции Синдзюку. Потягивает пиво, глядит из окна на людей, спешащих сквозь шипящий дождь. Мори подъезжает к краю тротуара на мотоцикле, его легко узнать даже в шлеме. Сколько ему лет? С такого расстояния, глядя на спокойное овальное лицо и волосы, торчащие во все стороны, скажешь – между тридцатью и сорока. Ближе, когда видишь морщины и седину, скажешь – между сорока и пятьюдесятью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112