Кинетете, – Джим закрутил головой, – помоги мне уговорить милорда епископа.
Кинетете выросла на помосте. Посмотрев на спящего Каролинуса, она повернулась лицом к де Бисби.
– Милорд епископ, ты, наверное, обо мне слышал. Я, как и Каролинус, маг ранга ААА+. С Каролинусом я знакома давно и хорошо его знаю. Если бы он не спал, то пошел бы навстречу Джеймсу. Не станем тревожить мага, пусть спит. Я беру на себя ответственность за действия его ученика.
– Каролинус мне рассказывал о тебе, – задумчиво произнес епископ. – А ты не можешь, воспользовавшись своим рангом, запретить сэру Джеймсу, пока я здесь, прибегать к магии?
– Я не хочу мешать ученику Каролинуса, – ответила Кинетете.
– Ну раз так… – епископ замешкался, затем поднял глаза и вопросительно посмотрел на Джима.
– А ты не погубишь, сын мой, свою бессмертную душу и бессмертные души тех, кто находится в этом зале?
– Не погублю, – кротко ответил Джим.
– Тогда я не вижу причин препятствовать твоим действиям, сын мой, – пробасил епископ.
– Спасибо, милорд, – поблагодарил Джим и подошел к Камберленду.
Граф стоял на помосте в полном изнеможении. Вряд ли он даже видел что-нибудь, так как смотрел на Джима одними белками, а зрачки его пребывали где-то глубоко подо лбом. Джим удовлетворенно кивнул: магическая команда сказалась не только на памяти Камберленда, но и на состоянии его духа.
– Ты станешь и дальше выполнять мои магические команды, милорд, – размеренно произнес Джим. Он прикрыл глаз и освободил графа от невидимой оболочки. – Можешь сесть.
Граф повалился на стул.
Джим огляделся. Энджи смотрела на него с озабоченностью и тревогой, Брайен и Дэффид – с любопытством, епископ – с интересом, прятавшимся за напускной строгостью. Кинетете снова стала невидимой, но Джим чувствовал: она наблюдает за ним.
Пора действовать дальше: внушить графу, что слухи о его причастности к колдовству поползли по стране.
В голове Джима закипела работа. Только голос толпы проймет графа. А где толпится народ? На базаре! Часть солдат сойдет за торговцев и покупателей. Да и другие не останутся без ролей. Графу нужна свита…
Джим вздохнул: перед ним стояла непростая задача. Каролинусу было легче. Когда маг разыгрывал Рррнлфа, он имел дело лишь с самим морским дьяволом, да еще с горсткой зрителей. Каролинус убедил всех в два счета, что морской дьявол превратился в жука.
Джим снова вздохнул: ему предстояло поставить целый спектакль с большим количеством действующих лиц, со сменой декораций и… без зрителей. Зрители могли принять спектакль за действительные события, а расхлебывать потом кашу пришлось бы Джиму. Он вспомнил, как однажды во время театрального представления, поставленного Энджи, епископ принял малютку Роберта за Богомладенца Иисуса и на полном серьезе хотел получить Божье благословение. Придется основную часть спектакля разыграть за закрытым занавесом. А для Кинетете и занавес не помеха. Да разве от мага ранга ААА+ что-то скроешь?
Джим встал за стулом, на который сел Камберленд, и протяжно, с подвыванием в голосе проговорил:
– Ты не видишь меня, только слышишь. Ты можешь слышать только меня, а видеть лишь то, о чем я стану тебе рассказывать. Слушай меня внимательно: ты едешь верхом на коне…
Камберленд подался вперед, вытянул перед собой руки, словно взял поводья.
– …Ты едешь не один, а в сопровождении небольшой свиты, – глухим загробным голосом продолжал Джим. – Вы едете по базару. Кругом теснится толпа. Люди кричат, спорят, торгуются. Ты едешь прямо через толпу, потому что ты Камберленд и тебе должны уступать дорогу. Перед тобой расступаются, но неохотно…
Джим решил, что пора опустить занавес и продолжить спектакль без зрителей. Он прикрыл глаза и вызвал зрительное изображение базара. Джим запечатлел картину в своем мозгу и открыл глаза. Столы в зале превратились в торговые ряды, а солдаты стали казаться продавцами и покупателями. Джим представил себе, что смотрит на окружающее пространство глазами графа и передает ему увиденную картинку. Камберленд зашевелил руками, словно перебирая поводья. Джим и сам почувствовал, что качается в седле лошади…
Глава 36
На базаре установилась мертвая тишина. Все взоры обратились на графа и его свиту. Камберленд ехал молча, казалось, никого не замечая вокруг. Но вот собравшаяся на базаре толпа начала гудеть, сначала неясно и глухо, а потом все громче и громче. Камберленд молчал, угрюмо уставившись в холку лошади. Гул на площади нарастал и ширился. Внезапно из толпы вылетела изогнутая дугой рыбина. Блеснув чешуей на солнце, она угодила в графа и упала на землю, оставив на плаще Камберленда грязную полосу. Граф не моргнул и глазом. Он лишь пришпорил коня, держа путь к видневшимся впереди деревьям, бросавшим густую тень на уходившую в лес дорогу. В эту минуту из общего слитного шума, переходившего уже в мощный рев, вырвался пронзительный крик:
– Колдун!
Крик подхватили.
– Колдун! Колдун! Колдун! – заорала толпа и неожиданно замолчала.
Из леса вылетел всадник. Поравнявшись с Камберлендом, он круто осадил взмыленную лошадь и, ни слова не говоря, передал графу пакет, оказавшийся сложенным вдвое листом пергамента, перетянутым черной лентой. Граф сорвал ленту, развернул лист и углубился в чтение. Вот что он прочел:
«Милорд, по приказу короля арестована леди Агата Фалон. На допросе леди Агата призналась, что она ведьма, показав, что в занятие колдовством вовлек ее ты. По ее словам, ты занимаешься колдовством уже много лет, а сейчас вынашиваешь коварный замысел: довести короля сначала до помешательства, а потом и до смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99