Он вернулся помолодевший, со свежим загаром от весеннего солнца, с
вернувшейся прежней походкой; позвонил из дому Наташе, а на другой
день с утра отправился к ней. Жизнь продолжалась.
9
А между тем наступала развязка, и пришла она неожиданно для всех
героев этой истории. Аркадия Фаустова все-таки отрешили от должности.
И не по доносу зловредной Дианы, и не по воле расчетливого куратора
Василия Васильевича или его строгой начальницы, ибо и сам Василий Ва-
сильевич в то же самое время, всего несколькими днями позже, лишился
своего кресла, с начальницей же Екатериной Дмитриевной это произошло
еще раньше. Скажем одним словом, точнее, одной фразой: наступала эпоха
перемен.
Случилось так, что кроткий Союз музыкантов, до сих пор еще никогда
никому не доставлявший хлопот, вдруг в одночасье громогласно восстал
против собственного руководства, пожелал заменить его сверху донизу и
тут же проделал это посредством тайного голосования. Ох уж это тайное
голосование, сколько раз в истории оно являло нам свои хитрые подмены,
когда сиюминутное настроение зала, кем-то подогретого, выдавало себя
за законную волю большинства. Это уж потом несчастное большинство
спросит себя, почему оно в тот момент проголосовало так, а не этак, и
начнет, как водится, искать виноватых. В нашем случае все произошло
мгновенно, в течение одного дня. Чье-то выступление, имевшее успех у
зала, и - пошло, покатилось. Вот уж и Союз музыкантов плох, и руково-
дители его бессильны и покорны, и шкала ценностей перевернута: пос-
редственность процветает, а талант в загоне. А уж тут недалеко и до
требования сместить верхушку, и смотрите, как рукоплещет зал, а в осо-
бенности галерка!
Пожалуй, наибольший успех в этот день выпал на долю Валерия Бровки-
на. Непризнанный гений оказался страстным оратором. Уж он-то крушил
направо и налево, больше, впрочем, направо, не обойдя и своего поклон-
ника и благодетеля Аркадия Фаустова, беспринципного соглашателя и кон-
формиста, по его словам. Кто-то вякнул в защиту Аркадия Аркадьевича,
как человека благожелательного и доброго, но защита на таких собрани-
ях, как уже не раз замечено, успеха не имеет.
Потом говорили, что это был заговор. Вряд ли. Еще говорили: бунт.
Вот это скорее. Бунт - против кого, против чего? Не против же Союза
музыкантов и его лидеров, пусть даже зажравшихся. Не их же освистывала
галерка. А кого?.. Вот то-то же. Время еще не пришло. Оно начиналось.
На другой же день с утра Аркадий Аркадьевич под сочувственными взо-
рами секретарш и с беспечной улыбочкой на лице выгребал свое имущество
из ящиков стола, за которым провел годы. Все к лучшему, говорил его
вид. Хватит. Пусть теперь пашут другие, кто помоложе, а я на них пос-
мотрю. Вот Валерий Бровкин, Валерий ...как его? Андреевич? Никогда не
знал отчества. Вот пусть теперь - Валерий Андреевич. Желаю успеха.
Валерий Андреевич не замедлил явиться. Протянул руку, заглянул в
глаза. Он всегда заглядывал в глаза. "Не обижайтесь, Аркадий Аркадь-
евич, не держите зла. А впрочем, вы человек не злопамятный, контакт-
ный, мы это всегда ценили".
Вот так оно все разом и совершилось - то, чем грозила Фаустову Диа-
на, и что было предметом торга между ними, и было, если вспомнить,
постоянным ужасом, кошмаром и проклятьем всей его жизни. Так вот, ока-
зывается, легко и просто, без наркоза.
А сколько сразу объявилось сочувствующих, надо же. Телефон - до-
поздна. Любят у нас обиженных, что ни говорите. Аркадий Аркадьевич,
дорогой, держитесь, мы с вами... Держись, друг, эти сволочи экстремис-
ты ненадолго захватили власть, вот вспомнишь мое слово!.. А хоть бы и
надолго, мне-то что до этого, я теперь свободный человек...
Меру своей свободы ему еще предстояло узнать и оценить. Недели че-
рез две после его отставки позвонил приятель: что там у тебя, в Боль-
шом? Почему вдруг замена?.. И впрямь - замена. Черным по белому. Вмес-
то ранее объявленной оперы Фаустова - Россини, "Севильский цирюльник".
Хорошо, хоть Россини.
Позвонила туда Диана. Инкогнито, не назвавшись: что случилось? А
ничего, замена. Понятно, что замена, - почему? Болен кто из солистов?
Никто не болен. А что ж тогда? А ничего. Снято с репертуара.
Фаустов стоял рядом, за ее плечом. Она положила трубку и обернулась
к нему с выражением как бы вопроса, недоумения: что происходит?
И это ее выражение вдруг развеселило Фаустова. Она, видите ли, еще
не поняла, что происходит. А то происходит, что - все, конец, финита!
Ты проиграла, моя дорогая! Хрен тебе что обломится! Вот так! Мы сво-
бодны! Что? Все еще не поняла?
Его разбирал смех. Он смотрел на нее со злорадством, с наслажденьем
победителя, как если б сам это все подстроил: вот же тебе! - смотрел и
смеялся, заливался смехом, погибал от хохота, ржал и не мог остано-
виться.
10 (Десять лет спустя. Эпилог)
Имя и дело Аркадия Фаустова сегодня, пожалуй, уже забыты. Произве-
дения, как это часто бывает, не пережили творца; автор оказался долго-
вечнее своих созданий. Итак, Аркадий Фаустов по-прежнему жив. Находит-
ся он в настоящий момент за границей, как и многие известные наши соо-
течественники, довольно послужившие делу культуры и прогресса здесь и
отправившиеся с той же миссией туда. По слухам, Фаустов нашел приют в
Израиле, обнаружив к тому основания в своей родословной, о чем прежде,
разумеется, не было речи. В музыкальном мире не знают, занимается ли
он там по-прежнему композицией, преподает ли где-нибудь в музыкальной
школе или вовсе сменил род занятий, что также не исключено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20