Но существовали материи и более
сложные, в которых приходилось ориентироваться, и делать выбор, и при-
нимать решения, порою даже рискованные. В музыке, как известно, шла
борьба. Рядом с музыкой, понятной народу, существовала и музыка, наро-
ду чуждая: формализм, модернизм и прочие "измы", взятые на вооружение
- да, совершенно верно, - нашими идейными противниками, реакционными
кругами и иже с ними. Все эти извращения в виде додекафонии (словеч-
ко-то какое!), конкретной музыки (то же самое, надо понимать, что абс-
трактная живопись), не говоря уж о пресловутом рок-н-ролле, находили
себе поклонников в среде неопытной молодежи, да и, что тут скрывать,
людей постарше.
Положение осложнялось тем, что на вредных позициях стояли чаще все-
го талантливые люди, на позициях же правильных - люди бездарные, с
этим, хочешь не хочешь, приходилось считаться. Талантливые и чуждые
пользовались к тому же покровительством заграницы. Одним словом, вмес-
то старой прямолинейной политики требовалась политика новая, утончен-
ная, с известной уступкой отечественным авангардистам, что уж тут по-
делаешь. А начнешь уступать - поднимают голову свои же правоверные: вы
что ж, братцы, совсем потеряли чувство реальности?.. Нет, братцы, это
вы его потеряли... В общем, попробуй покрутись между теми и этими.
Аркадий Аркадьевич, как нетрудно догадаться, ловко управлялся с
этой задачей, умея внушить каждой из противостоящих сторон, что защи-
щает, как может, именно ее интересы.
Собственные его симпатии склонялись скорее в пользу непризнанных
гениев, как их называли. К одному из них, композитору Валерию Бровки-
ну, Аркадий Аркадьевич питал даже особую слабость. Бровкин Валерий был
отчаянный авангардист, человек крайних взглядов, резких высказываний,
пьющий, но, что поделаешь, талант. В лице Фаустова он приобрел поклон-
ника и покровителя. Обычно между признанными и непризнанными существу-
ют отношения скрытой, а когда и явной вражды и взаимной зависти. По-
нятное дело, непризнанные завидуют тем, кто, по их мнению, незаслужен-
но занял место на Олимпе. Но этим-то чему завидовать? Не будущей ли
славе, которая уж наверное, как не раз бывало, поменяет местами фаво-
ритов и неудачников? Не потому ли так нервничают фавориты?
Вот уж от чего был непритворно свободен Аркадий Аркадьевич. Черт
возьми, в нем все-таки жил художник, и не Сальери, а Моцарт, что бы
там ни говорили. Спросите у Дианы, сколько раз в домашнем кругу, среди
самых близких, он превозносил талант Валерия Бровкина; случалось, бро-
сался к роялю, чтобы наиграть по памяти какую-то полюбившуюся ему тему
или даже фрагмент. И говорил при этом "мы, старики" и "они, молодые",
на что Диана всегда отвечала: "Какой же ты старик, посмотрись в зерка-
ло!" - и была права.
В зеркале отражалась приятная наружность молодого еще человека с
ранними залысинами, в свитере, облегающем небольшое пока брюшко, но
все еще полного жизни, не чуждого ни увлечений, ни некоторых грешков.
Будь он повыше ростом и избавься от брюшка, можно было б считать его
неотразимым; тут, впрочем, у всякого свой вкус.
4
Студентом второго курса консерватории Аркадий Фаустов подрабатывал
в тогдашнем радиокомитете на Пушкинской, делая аранжировки народных
песен по десяти рублей за штуку. Дело нехитрое, работы на два-три ча-
са, трудность заключалась лишь в том, чтобы получить заказ. Одним
прекрасным днем, когда в унылых коридорах, как всегда, толокся разный
народ, и голодный Фаустов тоже был тут как тут, ему встретился знако-
мый парень, то ли Игорь, то ли Олег, имени он твердо не помнил, помнил
только, что этот Игорь, он же Олег, стихотворец, мастер экспромтов,
где-то они когда-то гуляли в одной компании, и парень этот сочинял на
ходу стихи. Так вот. "Послушай, - сказал Олег, пусть уж он будет Оле-
гом, - послушай, хочешь заработать четвертной? Вот тебе стихи. Попро-
буй на них музыку - и прямо сюда, в двадцать четвертую комнату, к Ма-
рине".
Аркадий сунул в карман листок, вечером вспомнил о нем, стихи были
ничего, с рифмами, одна даже совсем хороша: "в один присест" и "не-
вест". Вот в один присест и сочинилась мелодия, которую назавтра же и
принес Фаустов в 24-ю комнату, к Марине, предвкушая гонорар в размере
25 рублей в ближайший, как хотелось надеяться, выплатной день 10-го
числа.
Результат превзошел ожидания - по крайней мере, в тысячу раз, если
считать на деньги. Для непосвященных: по действующему закону с каждого
публичного исполнения вашего сочинения, будь это хоть песня, исполнен-
ная оркестром в ресторане, взимаются обязательные отчисления в пользу
автора, и это в любой точке страны. Есть песни, принесшие авторам сос-
тояния, и мы имеем в данном случае как раз такой пример.
Так Аркадий Фаустов, оставаясь многообещающим симфонистом, открыл в
себе и талант песенника.
Приятель его Игорь-Олег также не остался внакладе. Годы спустя Ар-
кадий встретил его в дачном поселке за рулем новенькой "Победы". "Жи-
гули" только еще начинались, все было впереди.
К концу шестидесятых - началу семидесятых материальное положение
Фаустова, можно сказать, вполне определилось как достаточное (от слова
достаток), и это имеет, как мы увидим, немаловажное значение для нашей
истории. Можно съязвить, что Диана пришла в этом смысле на готовое. Но
можно сказать и так, что как раз ее трудами и было сохранено и приум-
ножено то, чем обладал молодой легкомысленный баловень судьбы.
Диана менялась неуклонно и незаметно, как могут меняться только
женщины, и притом, заметим, не в худшую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20