Ведь Джеральд предусмотрительно хранил веру, адептом которой он был до того, как узнал что-либо определенное о религии, в которой он сам был богом.
Поэтому Джеральд сказал:
– Милый Гастон, я не сомневаюсь, что твои намерения чисты. И не твоя вина, что ты, будучи обычным человеком, не можешь понять некоторые вещи и, определенно, не можешь смотреть на них с точки зрения божественного всезнания.
Пожилой джентльмен отвечал:
– Я, во всяком случае, понимаю то, что ты все эти годы жил, будучи околдован ужасной полумагией, и что твои глаза ослеплены розовыми очками этой женщины. И я хочу тебя спасти.
– Ты хочешь спасти меня для провинциальной жизни вашего маленького Личфилда! Ты хочешь, чтобы я стал еще одним благородным, тупым, придурковатым Масгрэйвом приятной наружности! Ты отрицаешь мое божественное предназначение и хочешь превратить меня в светского льва. Но с моей стороны это было бы трусостью, Гастон. Ведь, хочу ли я того или нет, на меня возложены определенные божественные обязанности по исполнению одного древнего пророчества.
– Это что еще за пророчество?
– Это Диргическое пророчество. Но не важно, на каком языке сказано пророчество, важно другое... Да, в этом то все и дело! Ведь ты должен знать, что, хотя я вынудил свою жену представить меня местным жителям как странствующего колдуна, но, скажу тебе по секрету, Гастон, на самом деле в пророчестве говорится, что я как Князь Третьей Истины буду править Антаном.
– И кто тебе сказал такую глупость?
– Кое-какие люди, которых я встретил по пути. О, это очень уважаемые люди, Гастон!
– А кто тебе сказал, что ты – Князь Третьей Истины?
– В этом смысле свидетельство безупречно. Оно исходит, Гастон, из уст прекрасной, образованной и целомудренной женщины, которая говорила со всей откровенностью в то время, когда мы вместе с ней лежали в постели.
– Но как ты можешь править Антаном, когда ты даже не пытался туда попасть? Ведь все эти годы, насколько я могу судить, ты валял дурака здесь, на расстоянии вытянутой руки от Антана!
Джеральд, слегка нахмурившись, как человек, находивший неподобающим любое беспокойство, ответил:
– Меня, дорогой друг, несколько смущает то, что ты постоянно ссылаешься на множество истекших лет. Я признаю, что некоторые обстоятельства технически и формально затруднили мое восшествие на престол. Я покину Миспекское Болото, как только покончу с еженедельной стиркой, – после обеда в четверг...
– О мой бедный Джеральд! В четверг после обеда, или как ты это ни назови, ты не отправишься ни вперед, в Антан, ни назад, в Личфилд. Ты здесь потерял всяческое чувство времени. Ты даже не подозреваешь, что за те несколько дней, которые ты провел здесь, в Личфилде минуло четыре года! Я говорю тебе, что умная женщина со своей полумагией и со своими проклятыми очками, совершенно задурила тебе голову. И я теперь начинаю понимать, что тебе, одурманенному самой страшной из всех разновидностей колдовства морщинистой богини, ничем нельзя помочь.
На это Джеральд уже третий раз ответил:
– Вздор! Ни одна колдунья не обладает властью над богом. И ты совершенно ложного мнения о моей жене, Гастон. Ведь не было ни дня, чтобы она не напоминала мне о необходимости поспешить в Антан.
Гастон Балмер все еще разглядывал его со странным и вроде бы ничем не вызванным состраданием.
– Как хорошо она понимает вас, Масгрэйвов! – сказал Гастон. – Да, ты пропал, мой бедный Джеральд.
– Следовательно, твои опасения преждевременны. О, это не твоя вина, мой добрый друг, и я ни на мгновение не осуждаю тебя. С чисто человеческой точки зрения ты ведешь себя совершенно правильно, оправданно и по-дружески. Поэтому твое смехотворное заблуждение не оскорбляет меня. И даже если, как ты говоришь, я, по вашим человеческим меркам, провел здесь четыре года, то что это значит для бессмертного, в чьем распоряжении целая вечность? Ну-ка, Гастон, ответь мне хотя бы только на этот простой вопрос!
Но Гастон сказал только: «Ты доволен. Ты пропал».

Глава 34
Двуличие темнокожего

Гастон больше ничего не сказал об этом, потому что их беседу прервали. Ведь пока они так сидели вдвоем на обочине, к ним присоединился темнокожий человек, одетый во все темное.
– Привет, дружище! И что за дело у тебя в городе всяческих чудес? – спросил Джеральд.
И темнокожий, немного подумав, отвечал, что на самом деле у него было несколько деловых вопросов к королеве Фрайдис. Все боги, сказал он, спешили в Антан, чтобы услышать слово, которое было в начале (именно так он и сказал, совсем как царь Соломон), то есть все боги, кроме одного, который так хитроумно изменял свои догматы, что никто не знал, кто он такой на самом деле.
Темнокожий думал, что именно сейчас, в относительно просвещенном девятнадцатом веке, настало время вывести на чистую воду этого небесного хамелеона. И в любом случае, сказал темнокожий, ему нравилось беседовать с Фрайдис, которая всегда была так мила...
– Так-так! – сказал Джеральд. – Значит, вы, сударь, уже бывали в Антане.
– Да, очень много раз. Потому что я – советник всех человеческих богов.
Джеральд с естественным интересом разглядывал человека, который из первых рук получал сведения о его будущем королевстве. Однако, в любом случае, если этот темнокожий джентльмен, как начинал подозревать Джеральд, был Отцом Всяческой Лжи, не имело смысла его расспрашивать, поскольку все равно нельзя было верить ни одному его слову.
– Полагаю, что ты, идущий по дороге богов и мифологических существ, довольно хорошо известен моей родной Протестантской Епископальной Церкви. Мне кажется, что я, как и предсказывали мне мои ближайшие родственники, имею честь разговаривать с самим Дьяволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72