Что бы ни врал Гюголан о собственных стариковских недугах, как бы ни жаловался на отсутствие старшего сына – а своего дряхлый прощелыга никогда не упускал. Не упустит и теперь. Фенадцам и королю-под-горой теперь будет не до Гравелина – хлопот хватит и с гевским нашествием. Хороший план, прекрасный план… план, который понравится друзьям Грвелина Серебро и очень, очень не понравится его врагам.Гравелин нечасто обращался мыслями к Отцу. Как и все гномы, полководец привык полагаться прежде всего на себя, ну и немного – на сородичей, членов клана. Но все же – на себя в первую очередь, все же он сын и наследник короля Малых гор, от него ждут большего, нежели от простых родовичей.Однако теперь, шагая во главе колонны, грохочущей и тускло отсвечивающей металлом в свете луны, он взмолился Светлому – взмолился об удаче. Пусть в этот раз все пройдет гладко, пусть ничто не помешает ему и сородичам достичь Малых гор, а там ждут пещеры – частью разграбленные солдатней Фаларика, частью замурованные более двух веков назад… а частью – попросту заброшенные… Гравелин попытался ощутить присутствие Гилфинга – как когда-то в далекой юности… и снова ощутил пустоту там, где жаждал знака, там, где мечтал услышать ответное тепло. Отец не слышал Гравелина. Что же, пусть так, пусть! Ведь он не эльф, ему не привыкать рассчитывать лишь на собственные силы и не ждать помощи Создателей. У него все получится! Семьи малогорских эмигрантов под охраной сотни гномов придут на соединение с его колонной, затем все вместе придут в Малые горы. Горцы, «верхние люди», как они именуются себя, пропустят народ Гравелина к старинным пещерам. Трон Драмлина будет восстановлен!
* * *
Дартих ухватил юношу за одежду, рывком поставил на ноги и поволок в лес, тяжело дыша и приговаривая: «Бежать! Бежать надо!» В чаще, когда луга скрылась за густым переплетением веток, толстяк остановился, выпустил спутника и, привалившись к толстому дереву, медленно сполз на траву.– Чего глядишь? – буркнул он недовольным голосом. – Видишь, умаялся я. Ты ж как заяц улепетывал… Едва догнал.– Дартих… это… спасибо тебе! – горячо, неожиданно для самого себя горячо выдохнул парень.– Живи, дурень… Живи… Авось хоть теперь что-то поймешь, – отрезал Дартих.И стало тихо, только сипел и шумно сплевывал запыхавшийся толстяк.– Дартих… – снова позвал юнец.– Ну чего тебе?– Дартих, цепи с меня сними, а? Ну, раз уж мы свои.– Еще чего.– Так свои же… Ты сам так сказал!– Сказал. Ты – мой. Раб! – уточнил коротышка. – А я – тоже твой. Понимаешь? Твой господин. И я за тебя думаю, раз ты раб. Ладно, пошли.– Куда?– Подберемся поближе… – и позже, уже на ходу, снизошел до пояснения. – Пойми, олух, эти цепи – твое спасение. Ты же сам видел, ищут по всем дорогам. Пока в цепях – на тебя никто не глянет. Едва снимешь, так твою рожу смазливую сразу заприметят…Шагая по ночному лесу, толстяк продолжал бурчать. Будто и не обращаясь к спутнику, словно сам с собой.– Я уж и так этому остолопу, и этак… Не понимает. Я зачем в такую глушь забрел? Зачем в самые гиблые края, чтоб списали на разбойничков, если кто по нашему следу двинет. Вот не отыщут нас – что скажут? Что бандиты в лесу пристукнули… Зачем я его тащу… сопляка…Неожиданно развернувшись, Дартих врезал кулаком в живот парнишке. Тот, хотя и не ожидал удара, успел вывернуться – кулак попал по ребрам. Дартих, потирая ушибленные костяшки, шагал дальше уже молча. Невольник тоже не жаловался – чего уж там… если сердитый толстяк только что ему спас жизнь…Обойдя место ночевки по широкой дуге, Дартих вывел пленника к разоренной стоянке с другой стороны. Там по-прежнему ярко пылали костры, даже ярче – разбойники подожгли телегу. Может, нарочно, со зла, а может и по недосмотру…– Дальше не пойдем, – шепнул спутнику толстяк. – Опасно. Ты цепями гремишь, как призрак в полнолуние, могут услыхать. Здесь переждем, ложись. Потом, как эти уберутся, поищем съестного в дорогу. Если ничего не найдем, то и назад, быть может, придется возвратиться.На рассвете юноша проснулся от пинка сапогом под ребра. Беспрекословно встал и побрел за господином. На месте стоянки остались трое мертвецов, были разбросаны кое-какие припасы, второпях оброненные разбойниками. Дартих спокойно обыскал трупы, выругался обнаружив, что карманы покойников вывернуты до него… Подобрал котомку с початой буханкой хлеба и половиной сырной головы, юноше вручил мешок с овощами.– Половину вытряхни, – велел, – иначе не унесешь. Добро… Жратвы хватит, можно идти северной дорогой. Шагай, не спи… не приведи Гилфинг, возвратятся разбойники…И не оборачиваясь двинул прочь – видимо, был уверен, что юный невольник последует за ним. Глава 19 Выступление императорской армии на юг оказалось неожиданностью едва ли не для всех. Церемонию начала похода провели наспех – ранним утром, пока слуги только-только сходились в Валлахал… Ни труб, ни барабанов. Алекиан, лязгая алыми доспехами, передал скипетр епископу Феноксу, принял из рук маршала меч Фаларика Великого и тут же направился во двор, где уже выстроился гвардейский конвой. Меч знаменитого предка – священную реликвию – юный владыка торопливо сунул ок-Икрену, едва они вышли из тронного зала. Маршалу оставался в Ванетинии, и ему вменялось в обязанности, помимо поддержания порядка, формировать новую армию для похода на восток.Сам же Алекиан собирался выступить против герцога Фенгима с теми силами, что были под рукой. Еще одно войско предполагалось собрать на севере, в Анновре. Туда отправился архиепископский легат – некий отец Брак из Гевы. Пребывая на посту викария при гевском епископе, сей клирик снискал репутацию опытного воина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110