Не было никакой
нужды хвататься за лежащий под подушкой пистолет, я сразу
догадался, что означает этот ночной визит. Дверь бесшумно
приотворилась, в комнату вошла Янта. Она замерла, вглядываясь в
темный угол, где стояла моя кровать, и ее силуэт в белом
пушистом халатике отчетливо вырисовывался при свете воровского
солнышка. Сердце у меня бешено заколотилось, я приподнялся на
локте. Прошла маленькая вечность, халатик соскользнул на пол,
девушка наклонилась надо мной, от вспышки теплой наготы
перехватило дыхание. Наши губы встретились в осторожном,
дразнящем поцелуе. А потом нас объяло блаженное беспамятство.
Мы качались на океанских волнах, мы привольно и бешено купались
в жадных объятиях, мы пили друг друга взахлеб, лишь разжигая
жгучую жажду. Вдруг Янта коротко застонала и пробормотала что-то
неразборчивое. Потом, судорожно вздохнув, повторила, и я
подумал, что ослышался.
- Ударь меня...
- Как?.. - оторопев, переспросил я.
Янта выгнулась подо мной и с силой вонзила ногти в мои плечи.
- Ударь... Дай мне пощечину... - сдавленно умоляла она.
Нас окутывало горячее марево безумия и звериной свободы,
дозволено было абсолютно все, однако мне не хватило духу
выполнить ее просьбу. Я лишь еще крепче стиснул ее в объятиях и
вскоре услышал новый самозабвенный стон.
Когда неистовство схлынуло, Янта долго лежала рядом со мной на
спине, подтянув простыню к подбородку, и я, как зачарованный,
любовался ее безупречным профилем.
- Ты сильный... - задумчиво проговорила она. - Ты настоящий и
очень сильный.
- Ты удивительно красива, - отозвался я и провел пальцем по ее
щеке.
- А я шлюха, - все тем же тоном продолжила Янта. - Грязная
девка. И ничего не могу с этим поделать.
- Зачем так говорить, - возразил я обескураженно.
Она лежала рядом, потрясающе прекрасная и недосягаемо далекая,
меня дурманил теплый запах ее пота, и было не понять, отчего в
ее голосе сквозит угрюмый холод.
- Ты имел когда-нибудь шлюху? - спросила она. - Впрочем, можешь
не отвечать. Неважно. Отвернись, пожалуйста. Я оденусь.
В густом сумраке лунной ночи, да еще после бурных любовных
объятий ее просьба прозвучала на редкость несуразно. Впрочем, я
послушно отвернулся к стене. Янта выскользнула из-под простыни,
нашарила ногами домашние туфли, подобрала халатик. Немного
помедлив, склонилась к моему уху.
- Я хочу, чтобы в следующий раз ты взял меня как проститутку, -
сказала она. - Как дешевую грязную девку. Обещаешь?
От этих слов, произнесенных горячечным свистящим шепотом, мне
стало слегка не по себе. Вместо ответа я попытался обнять ее и
поцеловать, но девушка мягко высвободилась.
- Спокойной ночи, - попрощалась она подчеркнуто ровным тоном,
так, словно вместе с халатиком надела облик прежней, дневной
Янты.
Когда она открыла дверь, до моего слуха донеслись раскаты
молодецкого храпа Джаги. Ступеньки лестницы чуть скрипнули под
ее легкими шагами, а затем взбаламученная тишина вступила в свои
права и густой черной водой растеклась по старому дому.
Я лежал, добросовестно копаясь в собственной душе, а это
оказалось отнюдь не самым простым делом. Все обстоятельства,
куда ни кинь, далеко не способствовали ни легкой интрижке, ни
лучезарной великой любви. До сих пор я полагал, что буду с
почтительного расстояния любоваться Янтой на правах постояльца,
поскольку такая девушка заслуживает большего, нежели отставной
взводный командир, у которого не только нелады с засевшим в
груди осколком, но и с недавнего времени завелись крупные
проблемы уголовного свойства. Однако сама девушка рассудила
иначе.
За одной неожиданностью, как водится, последовала другая. В
постели из Янты выплеснулось нечто до того изломанное, больное,
что меня взяла оторопь. У этой пригожей умницы в груди ворочался
какой-то кошмар похлеще минометного осколка. И теперь к моим
мыслям о ней примешивалось чувство, которое из меня, казалось
бы, давным-давно вытравили. Самое коварное из чувств, жалость,
родная мать романтических глупостей и плачевной неразберихи.
Совершенно излишняя в моем положении роскошь.
От подушки пахло терпкими духами Янты, перед закрытыми глазами
упорно возникало мертвое лицо бывшей жены. Вряд ли я
когда-нибудь узнаю, какая отвратительная бредятина мерещилась
девушке, когда она стонала под моим телом и просила ударить ее
по лицу. Точно так же и ей пусть останется неизвестным, что я в
тот момент созерцал пуговичные глаза убитой Зайны. Правду в
народе говорят, на каждом чердаке свои привидения.
Наконец я дал себе команду немедленно выбросить все из головы и
провалился в сон.
Меня разбудило малое солнце, нащупавшее горячим лучиком щель
между оконных занавесок и дотянувшееся до моего лица. Некоторое
время я позволил себе понежиться в тишине и покое. День
предстоял не из легких, потом расслабляться будет некогда.
Хватило нескольких минут размышления в усиленном мозговом
режиме, чтобы еще раз проанализировать и уточнить обдуманный еще
по дороге сюда план действий. Похоже, он должен был сработать
без осечки.
Одевшись, я сунул за ремень не только "Мидур", но и извлеченный
из чемодана пневматический пистолет с лазерным прицелом,
набросил куртку и спустился на первый этаж. Янта, судя по всему,
еще спала, одетый лишь в поношенные тренировочные брюки Джага
колдовал на кухне, разогревая на электроплитке прихваченную из
харчевни снедь.
- Доброе утро, командир, - приветствовал он меня. - Как спалось
на новом месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56