– Но ты же мой друг! – настаивал он.– Безусловно! – подтвердила она, обернувшись к нему и всматриваясь в его лицо. Он выглядел изнуренным, но уже не таким печальным, как прежде. Грусть еще не исчезла вовсе, для этого требовалось время, но от уз прошлого он уже освободился. – Худшее для тебя уже позади, верно?– Думаю, что да. Надеюсь, меня еще много хорошего ждет впереди. – И он, ласково улыбаясь, коснулся роскошных волос Хелен.Поверх его плеча Хелен видела, как отворилась калитка и вошла Барбара Хейверс. Барбара замедлила шаг, увидев, как беседуют друг с другом эти двое, но тут же, кашлянув в знак предупреждения, она направилась к ним, решительно распрямив плечи.– Сэр, вам сообщение из Скотленд-Ярда, – сказала она Линли. – Стефа получила его на адрес гостиницы.– Что там?– Как всегда, загадочно. – Она протянула ему листок. – «Идентификация верна. Лондон подтверждает. Йорк извещен сегодня днем», – зачитала она. – Вы что-нибудь понимаете?Линли пробежал глазами сообщение, сложил листок и отсутствующим взглядом уставился на далекие холмы.– Да, – произнес он. Слова не шли с языка. – Да, все понятно.– Рассел Маури? – догадалась Барбара и, дождавшись кивка, продолжала: – Значит, он и впрямь поехал в Лондон, чтобы донести на Тессу? Как странно! Почему он не обратился в полицию Йорка? Какое дело Скотленд-Ярду…– Нет. Он поехал в Лондон повидать родных, как Тесса и думала. Но он добрался только до вокзала Кингз-Кросс.– До вокзала Кингз-Кросс? – повторила Барбара.– Там его настиг Потрошитель. Я видел его фотографию в кабинете Уэбберли.
В гостиницу он вернулся один. Прошел по Черч-стрит и с минуту постоял на мосту, на котором задержался в прошлую ночь. Деревня затихла, однако в тот самый момент, когда он бросил прощальный взгляд на Келдейл, неподалеку хлопнула дверь и рыжая девчонка, сбежав по ступенькам, устремилась в сарай. Она скрылась там на минуту и вернулась, таща за собой туго набитый мешок с кормом.– Где же Дугал? – окликнул Линли. Бриди подняла голову. Лучи осеннего солнца, запутавшись у нее в волосах, отсвечивали золотом, для защиты от утреннего холодка девочка надела слишком большой для нее ярко-зеленый свитер.– Дома остался. У него животик побаливает.Линли тщетно ломал голову над тем, как можно диагностировать кишечные колики у селезня. Лучше, пожалуй, не спрашивать.– Так стоит ли его сейчас кормить? – поинтересовался он.Бриди серьезно обдумала его вопрос, правой ногой почесывая левую.– Мама говорит – надо. Она весь день держала его в тепле и считает, что теперь он мог бы поесть.– Похоже, она в этом разбирается.– Еще бы! – Бриди помахала своей грязной ручонкой и скрылась в доме. Эта маленькая жизнь и ее мечты спасены.Линли прошел по мосту, вошел в гостиницу. Стефа поднялась ему навстречу, губы ее дрогнули, собираясь заговорить.– Это был ребенок Эзры Фармингтона, верно? – спросил он, даже не поздоровавшись. – Тоже часть того легкого веселого безумья, которое овладело вами после смерти брата, так?– Томас…– Так?– Да.– Вам нравится смотреть, как они с Найджелом терзают друг друга – из-за вас? Вас забавляет, что Найджел упивается до полусмерти в «Голубе и свистке», чтобы проследить, не отправились ли вы в дом напротив – в объятия Эзры? Или вы уже позабыли о них обоих с помощью Ричарда Гибсона?– Вы несправедливы.– Неужто? Вам известно, что Эзра не может больше рисовать? Это вас тоже не касается, Стефа? Он уничтожил все свои рисунки. Сохранил только ваши портреты.– Ничем не могу ему помочь.– Вы не хотите помочь.– Это неправда.– Вы не хотите помочь, – повторил Линли. – По той или иной причине, вы все еще нужны ему. И ребенок тоже. Он хочет знать, что случилось с его ребенком. Он хочет знать, что вы с ним сделали, у кого теперь этот ребенок. Вы хотя бы сказали ему, мальчик это или девочка?Стефа опустила глаза.– Ее… ее усыновила одна семья в Дерхэме. Так было нужно.– И это должно было стать карой для Эзры, верно?Стефа подняла взгляд.– За что? С какой стати мне наказывать его?– За то, что он положил конец веселью. За то, что он пожелал большего. За готовность рискнуть. За то, что он пошел на то, чего вы всегда боялись.Стефа не ответила. Ответа и не требовалось – он был написан у нее на лице.
Она не хотела ехать на ферму. Она рада была бы оставить в прошлом, похоронить само воспоминание об этом месте, где сосредоточились все страхи ее детства. Она хотела только посетить могилу ребенка. После этого Джиллиан была готова к отъезду. Остальные – эти доброжелательные чужаки, вторгшиеся в ее жизнь, – не задавали лишних вопросов. Усадили ее в большой серебристый автомобиль и поехали прочь из Келдейла.Джилли понятия не имела, куда ее везут, но не очень-то об этом и задумывалась. Джонас исчез из ее жизни. Нелл умерла. А Джиллиан еще только предстояло найти себя. Сейчас она была лишь оболочкой. Пустой, внутри ничего не осталось.Линли поймал в зеркале отражение Джиллиан. Он не был уверен в правильности принятого решения. Не знал, что из этого выйдет. Он повиновался инстинкту, слепому инстинкту, который учил его – из пепла этого дня, подобно торжествующему фениксу, должно воскреснуть некое благо.Линли понимал, что пытается отыскать какой-то смысл во всем случившемся, не в силах признать случайность и бессмысленность гибели Рассела Маури, ставшего жертвой неустановленного убийцы на вокзале Кингз-Кросс. Все в нем восставало против подлой жестокости этого убийства, против его зловещего уродства и бессмысленного итога.Необходимо найти связующую нить, как-то склеить несколько разбитых жизней. Быть может, они все-таки сумеют воссоединиться, преодолев девятнадцатилетнюю разлуку, – и обретут мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105