Особенно если к пирогу допущены люди, которых в свое время государство научило убивать, а потом выбросило на обочину жизни и никак не озаботилось последствиями. Выяснение отношений в таких фондах и объединениях идет по одному сценарию — сначала кто то скрысятничает и украдет не по чину, потом остальные захотят увеличения своих долей, затем кому нибудь в голову придет светлая мысль о прямой зависимости количества денег от количества участников концессии — и понеслось!
Не успевает остыть один труп, как уже шпигуют свинцом следующего.
Денег на всех никогда не хватает. В самом конце оставшиеся в живых оккупируют тюремные нары и плачутся в жилетки сокамерникам. Те, кому повезло немного меньше, находят покой в свежих могилках.
А на свет появляется очередное многотомное уголовное дело, где каждый обвиняемый одновременно является еще и потерпевшим по паре тройке эпизодов. Свидетели исчисляются сотнями, улики — тысячами, испарившиеся суммы — миллионами.
Но не успеет судья закончить чтение приговора, как в том же городе возникает такая же организация и в ее ряды устремляются те, кого не смогли или не захотели посадить в рамках только что прошедшего процесса.
И всё начинается по новой...
В неясном свете фонаря через двор метнулась какая то тень.
Ковалевский вжал голову в плечи и осторожно выглянул из за занавески.
Темная фигура остановилась, подняла голову и обвела взглядом окна.
Коммерсант присел на корточки и набрал номер.
— Есть!.. Да, наблюдатель... Только зашел... Сейчас будете?.. Жду!
Николай уже не таясь встал и раздвинул плотные шторы. Бояться больше нечего. Через две минуты наблюдателя рэкетира возьмут под белы рученьки дядюшкины подчиненные и быстренько выколотят из него имена подельников. А там и за остальными поедут,
Ковалевский представил себе их жалкие лица и ухмыльнулся.
Они будут сидеть в наручниках, умолять о пощаде, а «уважаемый Николай Ефимович» будет цедить слово за словом, не обращая внимания на их жалкие оправдания, пригвождая каждой своей фразой и принимая из рук почтительного следователя чашечку свежезаваренного лично для него чаю.
Ковалевский чувствовал себя на коне только с более слабыми или зависимыми от него людьми.
Со двора послышалось негромкое журчание, звук застегиваемой ширинки и шаги. Неизвестный, оросивший стену дома, скрылся в гулкой темноте проходного двора.
Через минуту под арку с ревом сирены влетел патрульный УАЗ, и из него посыпались милиционеры с автоматами наперевес, до полусмерти перепугавшие вышедшего на прогулку кота.
Гражданина, посягнувшего в особо циничной форме на чистоту двора, так и не догнали.
Эксперту по ядерному вооружению уже минуло восемьдесят. Он начинал еще в — «шарашке», организованной по личному распоряжению наркома НКВД Лаврентия Павловича Берии, и с сороковых годов был на короткой ноге и с Иоффе, и с Капицей, и с Сахаровым, и с Келдышем, и с Ландау, и со всеми остальными создателями советского атомного щита.
Больших должностей Самуил Маркович не занимал.
И дело было не в национальности. «Ненадежных», как частенько за глаза именовали евреев, в сверхсекретных конструкторских бюро имелось предостаточно. Одно время по «шарашкам» даже ходила шутка, что на территориях объектов класса "А" впору одновременно с фундаментами основных корпусов сразу закладывать и синагоги.
Самуил Маркович был идеальным Помощником. Именно с большой буквы. Звезд с неба он не хватал, мыслил только конкретными категориями, в абстрагирование не лез, но порученное дело исполнял от начала до конца. И при этом обладал феноменальной памятью, держа в голове тысячи мельчайших деталей и событий. Поручив Самуилу Марковичу проведение эксперимента, можно было дальше не волноваться — он проводил его идеально, а если что то не получалось, повторял процесс десятки раз, пока не добивался соблюдения всех параметров.
Отношения с государством у иудея атомника складывались весьма благоприятные. Он честно выполнял свою работу, получал более чем солидные зарплату и премии, а к праздникам ему вручали либо ценный подарок, либо правительственную награду.
За сорок лет беспорочной службы Самуил Маркович стал полным кавалером орденов Трудового Красного Знамени, Знака Почета и гордо носил на лацкане пиджака ордена Ленина, Красной Звезды и лауреатские медали.
Выйдя на пенсию в начале девяностых годов, эксперт не остался не у дел.
Несколько раз в месяц его приглашали для консультаций, с ним советовались историки и архивисты, более молодые коллеги с интересом выслушивали его рассказы о выдвинутых, но неосуществленных идеях.
Поэтому визит Секретаря Совета Безопасности не стал для него неожиданностью.
Моложавый полковник запаса приехал сам. И этим подчеркнул уважение к возрасту и заслугам престарелого атомника. Хотя мог вызвать к себе в кабинет.
Поднявшийся в квартиру вместе с Секретарем адъютант сноровисто сервировал стол для чаепития и ретировался, оставив Самуила Марковича наедине с гостем, что также свидетельствовало о важности и конфиденциальности предстоящей беседы. Вокруг дома встали четыре микроавтобуса службы радиотехнического контроля, заблокировавшие даже гипотетическую вероятность прослушивания. У парадной на лавочке обосновались трое «волкодавов» из боевого подразделения ФСБ, изображая из себя праздных молодых людей. Еще две пары встали на лестничных площадках.
После необходимого обмена любезностями и вопросов о здоровье Секретарь Совбеза приступил к делу:
— У нас возникла проблема в связи с недостатком информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82