- У меня получилось бы лучше, - пробормотал он про себя, обуреваемый
завистью. Веселье померкло для него.

4. ТЕНЬ ВЫРЫВАЕТСЯ НА ВОЛЮ
В ту весну Гед нечасто видел Ветча и Джаспера. Будучи
дипломированными волшебниками, они занимались теперь с Мастером Порядка в
Вечной Роще, куда студентам вход был закрыт. Гед же остался в Большом
Доме, изучая искусство тех, кто уже может заниматься магией, но еще не
имеет посоха: управление ветром и погодой, нахождение и связывание,
искусство сказителей и целителей. По ночам, в своей кaморке, зажегши
вместо свечи маленький фонарик огонька-обманки, он штудировал Дальние Руны
и Руны За - основу Великих заклинаний. Все давалось ему легко, и по Школе
поползли слухи, что какой-то Мастер сказал, что Гед - лучший студент,
какого он видел за свою жизнь. Про отака говорили, что это замаскированный
дух, нашептывающий в ухо Геду мудрые мысли. Рассказывали даже, что впервые
увидев Геда, ручной ворон Неммерле приветствовал его словами: - Будущий
Великий Чародей. И вне зависимоти от того, верили в это остальные студенты
или не верили, нравился им Гед или не очень, все без исключения
восхищались им и охотно признавали его лидерство, когда он присоединялся к
их играм в весенние вечера. В остальное время он целиком погружался в
работу и держался обособленно. Ветч был далеко, а больше друзей у него не
было. Гед не ощущал потребности в дружбе.
Ему исполнилось пятнадцать лет. Он был еще слишком юн, чтобы
постигать Высокие Магические Искусства тех, кто носит Посох, однако он
настолько быстро овладел Иллюзиями, что Мастер Изменений, сам еще Молодой
Человек, нчал заниматься с ним отдельно и поведал ему о настоящих
Заклинаниях Превращения. Он объяснил, что если какая-нибудь вещь должна
быть превращена в другую, ее нужно переименовать, и рассказал, как это
влияет на имена и природу всего того, что окружает превращенный предмет.
Он говорил об опасностях превращений, и особенно о той, что подстерегает
волшебника, когда тот превращается в другое существо: он может так и не
выбраться из нового образа, оставшись в нем навеки. Понемногу, уверенный в
том, что Гед понимает его, молодой Мастер начал делать больше, чем просто
рассказывать. Сначала он научил его одному, потом другому Великому
Заклинанию Превращения, потом дал Геду для работы Книгу Образов. Сделав
это без ведома Великого Чародея, он поступил весьма необдуманно.
Гед работал и с Мастером Вызова, строгим стариком, закаленным
глубоким и сухим волшебством, которым он владел в совершенстве. Он не
баловался с миражами, а занимался настоящей магией - имел дело с такими
понятиями, как свет, тепло, магнетизм; с тем, что люди ощущают как вес,
форма, цвет, звук - с реальными силами, происходящими из безграничной
энергии Вселенной, равновесия которой не нарушить никакими заклинаниями.
Искусство управления погодой было уже известно его ученикам, но именно он
объяснил им, что настоящием маги никогда не изменяют ее без крайней
необходимости, потому что это приводит к изменению мира, в котором они не
только живут, но частью которого являются сами. Он говорил так:
- Если вы хоть чуть-чуть ошибетесь, то дождь на Рокке вызовет засуху
на Осскиле, а спокойное море в Восточном Пределе обернется ужасным штормом
на Западе.
Он никогда не говорил о вызывании реальных вещей, живых людей,
призраков умерших, о воплощении Невидимого. Это было вершиной власти Мага.
Несколько раз Гед пытался навести Мастера на разговор об этих тайнах, но
получал в ответ только молчание и строгий взгляд.
Иногда Гед, работая с малыми заклинаниями Вызова, ощущал непонятную
тяжесть и неуверенность. Некоторые руны на некоторых страницах казлись ему
знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел их раньше. Иногда ему
почему-то очень не хотелось произность отдельные фразы заклинаний - они
вызывали у него смутные воспоминания о черной тени в темной комнате, о
закрытой двери, рядом с которой... Он гнал от себя эти мысли и продолжал
трудиться. Минуты страха и тьмы, убеждал он себя, от невежества. Чем
больше будет он знать, тем меньше будет возникать поводов для страха, а
когда он станет настоящим Волшебником - ему не надо будет бояться ничего
на свете, совсем ничего.
Во второй месяц лета все - и ученики и учителя - собрались в Большом
Доме, чтобы отметить праздники Лунной Ночи и Летнего Танца. На этот раз
они совпали, а это случается только раз в пятьдесят два года. В первую
ночь, самую короткую ночь года, в полях заиграли флейты, узкие улицы
Твилла заполнились барабанным боем и светом факелов, звуки песен понеслись
над залитыми лунным светом водами бухты Рокк. Утром, после восхода солнца
Сказители запели длинную балладу, повествующую о странствиях славного
Эррет-Акбе по Архипелагу и Дальним Пределм, пока на самом краю Открытого
Океана не встретил он дракона Орма. И доныне кости его в разбитых доспехах
лежат среди костей дракона на берегу одинокого Селидора, но меч его еще
горит в лучах заката на самой высокой башне Хавнора.
Закончилась баллада и начался Долгий Летний Танец. В теплых сумерках
горожане, мастера, студенты, фермеры - мужчины и женщины, под звук флейт и
барабанов в танце двинулись по дорогам Рокка к морскому берегу. Они вошли
в море, и музыка потерялась в шуме волн. Когда на востоке забрезжил первый
свет, все отправились обратно, вверх по улицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25