На следующий день Гед впервые пришел в себя. Мосс, которая
была превосходной, хотя и неряшливой сиделкой, удалось скормить
ему несколько ложек мясного бульона.

- Исхудал до крайности, - сказала она, - а лихорадка
высосала из него всю воду. Откуда бы он не явился, ему там
нечасто удавалось нормально поесть и попить.

Окинув его оценивающим взглядом, она добавила:

- Мне кажется, он не выживет. Человек в таком состоянии не
в силах даже пить, хотя вода - спасение для него. Я видела, как
высокие, сильные мужчины сгорали, словно свечки, всего за
несколько дней превращаясь в бледные тени самих себя.

Но, благодаря своему бесконечному терпению, Мосс все же
заставила его проглотить несколько ложек своего мясного
бульона, сдобренного целебными травами.

- Теперь поглядим, что из этого выйдет, - сказала она. -
Боюсь, что дело зашло слишком далеко. Он угасает.

В ее голосе сквозило нескрываемое удовлетворение. Жалости
она не испытывала. Этот мужчина не значил для нее ничего, а его
смерть - какое-никакое, а все же событие. Раз ей не позволили
похоронить Огиона, так хоть этого мага она, быть может, предаст
земле.

Когда на следующий день Тенар перевязывала Геда, он вдруг
пришел в себя. Во время долгого полета на спине Калессина он
так крепко сжимал стальные чешуи, что содрал всю кожу с ладоней
и до кости изрезал пальцы. Даже во время сна Гед не ослабил
хватки, словно по-прежнему держался за воображаемого дракона.
Тенар пришлось силой разжать ему пальцы, дабы промыть и смазать
его раны. Когда она разжала его пальцы, Гед закричал и начал
хватать воздух руками, словно ему почудилось, будто он падает,
а потом открыл глаза. Тенар тихо позвала его. Он посмотрел на
нее.

- Тенар, - прошептал он без тени радости в голосе, просто
констатируя факт. Произнесенное вслух Имя доставило ей не
меньшее удовольствие, чем сладкий аромат цветка, ибо после
смерти ее мужа, из всех мужчин только Гед знал ее Настоящее
Имя.

Тенар наклонилась и поцеловала его в щеку.

- Лежи спокойно, - сказала она. - Дай мне закончить.

Он подчинился и вскоре вновь погрузился в пучину сна.
Напряжение покинуло его, мышцы рук расслабились.

Позже, лежа в постели рядом со спящей Ферру, она вдруг
подумала: "А ведь я никогда его раньше не целовала!" Эта мысль
потрясла ее. Сперва она усомнились и стала перебирать в памяти
события давно минувших дней. В Гробницах?.. Нет. Может, потом,
когда они вместе карабкались по горам... В "Ясноглазке", когда
они плыли на Хавнор... Когда он привез ее на Гонт?..

Нет. И Огиона она тоже никогда не целовала, впрочем, как и
он ее. Старый маг любил ее, звал дочкой, но ни разу не
приласкал ее. А она, взращенная как далекая ото всех,
неприкасаемая жрица, не искала ласки, возможно, просто не зная,
что это такое. Хотя порою она прижималась на миг лбом или щекою
к ладони Огиона, и тот неуловимым движением проводил рукой по
ее густым волосам.

Но Гед никогда не позволял себе даже такого.

"Неужели я никогда _н_е _д_у_м_а_л_а_ об этом?" -
недоверчиво спрашивала она себя, охваченная каким-то
благоговейным ужасом.

Тенар не знала. Когда она попыталась вспомнить, ее с новой
силой охватили страх и угрызения совести, но вскоре они ушли,
исчезнув без следа. Ее губы помнили слегка шершавую, сухую и
прокладную кожу его щеки чуть правее рта, и только это было
важным, только это имело смысл.

Тенар уснула. Ей снилось, что чей-то голос зовет ее:
"Тенар! Тенар!", и она отвечает ему, крича словно чайка и паря
в пронизанной светом вышине. Но Тенар никак не могла понять,
кого она зовет.

Сокол разочаровал тетушку Мосс. Он выжил. Через
день-другой она смирилась с этим. Старуха приходила и,
заботливо поддерживая голову Сокола, поила его своим бульоном
из козьего мяса и целебных трав обдавая больного ядреным
ароматом своего тела. Бормоча что-то себе под нос, она, ложка
за ложкой, вливала в него жизнь. Несмотря на то, что он узнал
ее и назвал по имели, она не желала признавать его, хотя и не
отрицала его сходства с человеком, которого звали Сокол. Он ей
не правился. По ее словам, в нем все было неправильно. Тенар
тоже беспокоилась, ибо была достаточно высокого мнения о
проницательности старой колдуньи, но ее вера в Геда оставалась
непоколебимой. Она ощущала лишь радость от его присутствия
здесь и от его постепенного возвращения к жизни.

- Вот увидишь, скоро он станет самим собой, - сказала она
Мосс.

- Самим собой! - фыркнула та и сделала вид, будто она
раскалывает орех и отбрасывает прочь скорлупу.

Вскоре он спросил об Огионе. Тенар боялась этого вопроса.
Она почти убедила себя в том, что Гед не задаст его, ибо он уже
догадался обо всем сам, как и положено магу. Ведь даже маги из
Порт-Гонта и Ре Альби почувствовали, что Огион умер. Но на
четвертое утро, когда она подошла к нему, увидев, что он
проснулся, Сокол посмотрел на нее и сказал:

- Это дом Огиона.

- Дом Айхала, - поправила его она слегка дрогнувшим
голосом. Ей все еще нелегко было произносить вслух Настоящее
Имя мага. Она не была уверена в том, что Гед знал его.
Наверное, знал. Скорее всего, Огион поведал ему обо всем, а
может, в том не было необходимости.

Некоторое время Гед молчал, а затем сказал без тени эмоций
в голосе:

- Значит, он умер.

- Десять дней назад.

Он лежал, глядя перед собой невидящим взором, словно
погрузившись в какие-то свои, ему одному ведомые мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75