Они даже представить себе не могут, что можно
поступить неправильно.

Тенар удивленно посмотрела на него. Он никогда еще не
говорил о Рокке так бесстрастно, как сторонний наблюдатель.

- Может, им стоит принять туда несколько женщин, чтобы те
раскрыли им глаза на истинное положение вещей, - сказала она, и
он рассмеялся.

Она опять придвинула к себе прялку.

- Я никак не могу понять: если были женщины-короли, почему
не может быть женщин - верховных магов?

Ферру вся обратилась в слух.

- Г_о_р_я_ч_и_й _с_н_е_г_, _с_у_х_а_я _в_о_д_а_, -
напомнил им Гед гонтийскую поговорку. - Королей возводят на
трон другие люди. Маг обязан своей Силой и влиянием самому
себе... и никому больше.

- И это - мужская сила. Потому что мы так и не выяснили, в
чем заключается женская сила. Хорошо. Понятно. Тогда вернемся к
тому, с чего начали: почему они никак не могут найти нового
Верховного Мага - мужчину?

Гед внимательно изучал прореху на штанине.

- Что ж, - сказал он, - если Мастер Образов не ответил на
заданный ему вопрос, возможно, он ответил на вопрос
невысказанный. И тогда все, что им нужно сделать - задать этот
вопрос.

- Это как загадать загадку? - спросила Ферру.

- Да, - ответила Тенар. - Только мы не знаем, как звучит
сама загадка. Нам известна лишь отгадка: "Женщина с Гонта".

- Женщин на Гонте много, - сказала Ферру, поразмыслив
немного. Вероятно, удовлетворив свое любопытство, она ушла за
следующей порцией растопки.

Гед задумчиво посмотрел ей вслед.

- Все изменилось, - сказал он. - Все... Иногда мне
кажется, Тенар, что возведение на трон Лебаннена - это лишь
начало. Дверь... А он - привратник. Не пускающий никого внутрь.

- Он выглядит совсем юным, - сказала Тенар с нежностью в
голосе.

- Морред был так же молод, когда встретил Черные Корабли.
Не больше лет было и мне, когда я...

Он умолк, уставившись в окно, где сквозь частокол голых
ветвей величественных дубов виднелись серые, замерзшие поля.

- Или ты, Тенар, в том мрачном месте... Когда юность
сменяется зрелостью? Я не знаю ответа на этот вопрос. Порою я
чувствую себя так, будто прожил не одно тысячелетие. Иногда мне
кажется, что моя жизнь подобна ласточке, видной сквозь щель в
стене. Я не единожды умирал и вновь воскресал - и в безводной
стране, и здесь, под солнцем. В "_С_о_т_в_о_р_е_н_и_и_"
говорится, что мы всегда возвращаемся, вечно возвращаемся к
некоему истоку, который не подвластен тлену, "_И т_о_л_ь_к_о _в
_с_м_е_р_т_и _ж_и_з_н_и_..." Я много думал над этим, когда пас
коз там, наверху, где день длится вечно: не успевает наступить
вечер, как над Горой снова восходит солнце... Я научился у коз
их мудрости. Я подумал тогда: чего, собственно, я горюю? Кого я
оплакиваю? Верховного Мага Геда? Почему Ястреб, козий пастух,
должен испытывать горечь и стыд за него? Чего я натворил
такого, чтобы не находить себе места от стыда?

- Ничего, - подхватила Тенар. - Абсолютно ничего!

- О, да, - согласился Гед. - Основа величия человека - его
способность испытывать стыд. Итак, Ястреб-пастух оплакал Геда -
Верховного Мага и вернулся к своим козам, как и подобает
мальчишке его возраста...

Тенар улыбнулась, хотя и не сразу, и немного застенчиво
сказала:

- Мосс говорила мне, что тебе не больше пятнадцати.

- Похоже, что-то около этого. Огион дал мне Имя осенью.
Следующим летом я отправился на Рокк... Кем был тот мальчик?
Чистой страницей... Свободным, как ветер, мечтателем...

- Кто такая Ферру, Гед?

Он медлил с ответом. И лишь тогда, когда она уже решила,
что оно промолчит, Гед, наконец, сказал:

- Вопрос в том... Насколько она здесь свободна и
раскована?

- Но мы-то с тобой свободны?

- Я думаю, да.

- С твоей властью, ты, казалось, был свободен, как никто
на свете. Но какой ценой? Что делало тебя свободным? А я... Я
словно глиняная фигурка, вылепленная руками женщин, что служат
Древним Силам или людям, которые стоят за всеми этими обрядами
и храмами, я уж сама не знаю, кому именно. Убежав, я на миг
обрела свободу, общаясь с тобой и с Огионом. Но это не стало
_м_о_е_й_ свободой. Мне всего лишь предоставили возможность
выбора, и я сделала его. Тот бесформенный кусок глины, коим я
являлась, принял форму предмета, необходимого в хозяйстве
фермера и его детей - форму горшка. Я свыклась с этим, хоти все
мое нутро протестовало. Жизнь играла мною. Я знаю правила игры.
Но я не знаю, кто их устанавливает.

- А она, - сказал Гед после долгой паузы, - что будет,
когда она включится в игру...

- Ее будут бояться, - прошептала Тенар. Тут вернулась
девочка и разговор пошел о пекущемся в духовке хлебе. Так она
проводили большую часть коротких зимних дней: разговаривали обо
всем и ни о чем, часто перескакивая с одного на другое, сплетая
свои судьбы воедино рассказами о годах, проведенных вдали друг
от друга, о своих думах и испытаниях, выпавших на их долю.
Затем они умолкали, погружаясь в работу, раздумья и мечты, а
молчаливая девочка не отходила от них ни на шаг.

Так прошла зима, ночи становились все короче, а дни -
длиннее, начали появляться на свет ягнята, и работы стало
невпроворот. Затем с теплых островов южного Предела, над
которыми сияет звезда Гобардон из созвездия, образующего Руну
Конца, вернулись ласточки, неся миру весть о приходе новой
эпохи.

13. ХОЗЯИН

Подобно ласточкам, с приходом весны между островами вновь
засновали корабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75