Я помню рассказ Грамматикова о его первой встрече с господином председателем. Однажды он, к своему полному ужасу, был вызван в ЧК по уголовным делам. Дрожа от страха, Грамматиков явился в ЧК, расположенную в здании бывшего Министерства внутренних дел на набережной Фонтанки. Его тут же провели в роскошные апартаменты старого министерства, в которых разместился председатель. Председатель сидел за столом, вместе с ним в кабинете находилась стенографистка.Когда Грамматиков вошел, председатель представился Болеславом Орлинским и говорил с сильным польским акцентом.Затем, отпустив стенографистку и повернувшись к Грамматикову, он произнес на чистом русском языке: «Что же, господин Грамматиков. Вижу, что вы меня не узнаете».Грамматиков понял, что человек, сидящий напротив, знаком с ним, но вспомнить его не мог. Председатель напоминал ему кого-то, но кого?…— Помните Орлова, — продолжил председатель, — судебного следователя из Варшавы?Грамматиков был адвокатом и работал в том же суде. Теперь он узнал в сидевшем перед ним господине знаменитого судебного следователя по делам о шпионаже. Как он стал председателем ЧК? Об этом не спрашивают.— Я знаю, — сказал Орлов, — что вы должны ехать в Москву, но все передвижение между Петроградом и Москвой для обычных граждан запрещено. Вот билет туда и обратно. Поедете как мой сотрудник, А теперь — до свидания. Зайдите ко мне снова сразу же, как вернетесь из Москвы.Таким образом, мы с Грамматиковым очень просто решили чрезвычайно сложный вопрос о поездках из Петрограда в Москву и обратно. Мы ездили как сотрудники ЧК по уголовным делам».
У Орлова и Рейли были очень схожие взгляды на перспективы развития европейских и других стран в случае неоказания сопротивления международной коммунистической пропаганде, деятельности организаторов коммунистического движения и агитаторов, направляемых из Советской России. По их мнению, именно на этом направлении необходимо было сосредотачивать усилия разведывательных и полицейских служб различных государств, не забывая, естественно, всяческую помощь белым армиям и подпольным контрреволюционным группам для свержения власти большевиков — первоисточника угрозы в виде мировой революции.Поэтому нельзя сводить, как это делалось во многих изданиях советского периода, совместную работу Орлова с Рейли другими представителями спецслужб Антанты к банальному шпионажу. Кстати говоря, добываемую информацию о замыслах немцев в Петрограде и на фронтах и Орлов, и союзнические разведчики доводили до советского командования. Шла война, и кайзеровская Германия была общим врагом, в противодействии ей сходились, пусть и временно, интересы советских властей, антантовских специалистов тайной борьбы и подпольных организаций, подобных орловской.Для работы по «немецкой линии» Орлов завербовал сотрудника германского консульства в Петрограде Вальтера Бартельса. Видимо, о нем идет речь в процитированном нами фрагменте письма Орлова Дзержинскому. Но Орлов не сообщил своему неофициальному начальнику, что не только получает от немца важные сведения, но и сам снабжает Бартельса информацией, в частности о большевистской пропаганде в Германии и причастности к этому советского посла Йоффе. На процессе В. Г. Орлова в Берлине в 1929 году допрошенный в качестве свидетеля Бартельс показал:
«Действительно, Орлов дал чрезвычайно ценные сведения… Все сообщенное Орловым подтвердилось. Никогда он не спрашивал, не просил и не получал денег за свои услуги».
Контакты с Бартельсом союзники, и в частности французы, оценили по-своему — хоть и пользовались полученной через него информацией, но Орлова занесли в «черный» список германских шпионов. Вместо обещанных орденов и других наград закрыли навсегда ему въезд во Францию и многие годы держали под агентурным наблюдением, о чем свидетельствуют материалы совсем недавно возвращенного на берега Сены архива французской разведки.Из-за нелепой случайности в конце сентября 1918 года (в книге Орлова об этом рассказано подробно) чекисты вышли на «товарища Орлинского», и ему удалось бежать из Петрограда только благодаря усилиям Бартельса. При нелегальном переходе границы Орлов получил ранение в живот, но остался жив и в феврале 1919 года вступил в ряды Добровольческой армии. Так закончился советский период деятельности следователя. В ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ Залечив полученную рану в одном из варшавских госпиталей, — собрав у знакомых кое-какие деньги на дорогу, Орлов решает пробираться в Одессу, к добровольцам. Одолев в одиночку далеко не безопасный путь, в начале февраля 1919 года он уже шагал по улицам города, отыскивая штаб белых войск. Надо полагать, что в штабе нашлись офицеры, знавшие Орлова лично либо осведомленные о его деятельности. Обычно к лицам, которые прибыли из-за линии фронта, относились с недоверием, проводилась необходимая в таких случаях проверка. Вся эта процедура закончилась для Орлова довольно быстро, и 6 февраля командующий войсками Добровольческой армии одесского района генерал Александр Сергеевич Санников назначил его начальником контрразведывательного отделения своего штаба.До вступления Орлова в должность контрразведки здесь фактически не существовало. На агентурную работу, основу любой спецслужбы, отпускались столь незначительные суммы, что о реальных и успешных действиях вообще не стоило и говорить. Приходилось уповать на органы безопасности французских интервенционистских войск. Орлов смог убедить командование, что такое положение недопустимо. Поддержанный начальником штаба полковником Неймирок, он добился для начала увеличения в четыре с лишним раза штата сотрудников наружного наблюдения, расходов на вербовку и работу с секретными сотрудниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141