— Во-первых, это бывалый геолог, а во-вторых, он вот уже несколько лет подряд работает у вас в Казахстане. Следовательно, опыт пребывания в его партии в будущем придется тебе очень кстати. И еще: если не ошибаюсь, в этом году он расположился где-то близ Караганды в долинах рек Нура и Сары-су. Значит, ты сможешь по пути заехать к себе домой, успокоить своим цветущим видом почтенного Имантая Сатпаевича — небось не спит, бедный...
Михаил Петрович Русаков попал в Томск после окончания Петербургского горного института. Он был направлен сюда для работы в Сибирском отделении Геологического комитета. Каждый год с ранней весны до глубокой осени он пропадал в поисковых партиях и неизменно выбирал маршруты на просторах Центрального Казахстана. Скоро Русаков стал считаться среди геологов одним из лучших знатоков этого края. Зимой он жил в Томске, занимаясь обработкой материалов, собранных за летний сезон. Часто Михаил Петрович приходил в технологический институт послушать замечательные лекции профессора Усова. Не он один бывал здесь — многих специалистов притягивали ораторский талант и глубокие познания Михаила Антоновича. Именно здесь Сатпаев впервые встретил молодого геолога, имя которого хорошо было известно студентам. Их познакомил его сокурсник Ваганов.
И вот теперь, отдохнув несколько дней под родительским кровом, Каныш отправился верхом на поиски геологической партии Русакова. Его сопровождал двоюродный брат Тармызи.
Из воспоминаний академика АН Казахской ССР М.П.Русакова:
«В 1923 году, в один из солнечных дней июля, к лагерю моей геологической партии в урочище Бес-шокы подъехали два всадника на белых лошадях, и один из них спросил, здесь ли работает геолог Русаков. Оказывается, это Каныш Имантаевич, значительно посвежевший на вольном воздухе родных степей, приехал, по совету М.А.Усова, ко мне отбывать геологическую практику. Из далекого Баянаула, за 400 километров от Бес-шокы, пробирались два путника напрямик, без дорог, через горы и долины, чтобы найти ту геологическую партию и геолога, которых рекомендовал молодому студенту его любимый учитель.
Месяц совместной работы по геологической съемке, по осмотру целого ряда медных и других месторождений быстро промчался. И если в Томске на лекциях Каныш Имантаевич жадно грыз теоретический гранит геологических наук, то здесь, в поле, в геологически интереснейшей части Главного Кызылташского водораздела, в истоках рек Нура-Шерубай, Джамга, Сарысу, принадлежащих к трем разным бассейнам, молодой геолог с утра до ночи изучал горные породы и руды на месте их залегания, в коренных выходах и в древних чудских выработках. Здесь практически Каныш Имантаевич... познакомился со сложным и разнообразным комплексом изверженных осадочных и метаморфических пород, участвующих в геологическом строении Центрального Казахстана. Больше всего его интересовали руды, их минералогия, условия залегания: и в рудничных выработках Каныш Имантаевич засиживался дотемна...
Вспоминается сейчас, четверть века спустя, что не одна геология интересовала Каныша Имантаевича. После утомительного маршрута в жаркий летний день, во время ночевки в ауле, среди живописной природы и трудовой жизни скотоводов Каныш Имантаевич находил в себе силы подолгу вести разговоры с аксакалами при свете костра в юрте, слушать их рассказы о старине, о разных находках в степи, показавшихся им таинственными явлениями природы. Уже тогда зародился в Каныше Имантаевиче интерес к археологии и к фольклору родного казахского народа. Улегшись спать в юрте, я нередко слышал, как парни и девушки по просьбе Каныша Имантаевича пели ему незнакомые для него песни. И все это перебивалось молодым смехом, разными загадками и т.д. Так уже смолоду воспитал в себе Сатпаев любовь к родной песне, искусству акынов, к старинным легендам и ко всему тому, что разнообразит тяжелую жизнь кочевника в осеннюю и зимнюю пору.
Расстались мы в августе 1923 года с лучшими чувствами и интересом друг к другу, даже не догадываясь, что в будущем жизнь столкнет нас на совместной работе».
Осенью Каныша снова видят в аудиториях технологического. Друзья окружили его с радостью, шумно делились летними впечатлениями. Работа во время каникул многих выручала — давала возможность подработать и дотянуть до следующего лета. Так жили и учились большинство товарищей Каныша, завидовать им, конечно, не приходилось — многие с трудом тянули двойную нагрузку учебы и работы...
В 1925 году Семипалатинский губисполком принял постановление об оказании материальной помощи студентам, обучающимся в центральных городах, и выделил для этой цели значительные средства. В списке студентов, приложенном к этому решению, имя Сатпаева стоит пятым, размер стипендии был определен в 420 рублей на год, по тем временам сумма немалая. Кроме того, в это время Каныш закончил учебник алгебры и предложил его Наркомпросу республики. Рукопись была одобрена, и автору выдан аванс. Через десятки лет в одной из автобиографий Каныш Имантаевич укажет: «В годы учебы я жил на средства госстипендии, подкрепленные гонораром за учебник алгебры, а в последний год на спецстипендию, выделенную Семипалатинским губисполкомом...»
Время шло. Молодой степняк давно свыкся со студенческим бытом. И с учебой у него все хорошо, так что, помимо изучения программных дисциплин, он может посвятить часть времени чтению новинок литературы. Едва ли не каждый день часок-другой он проводит в университетской библиотеке. Недаром она славится на всю Сибирь. В читательском формуляре Каныша одно за другим появляются названия трудов по этнографии, культуре и истории казахов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115