Во-первых, предоставив свою территорию для переговоров Мещерского с Саркисяном, бабка приказала своей службе безопасности — она у нее была весьма профессиональная! — оборудовать ее прослушкой. Поэтому весь доклад Мещерского насчет сделки с Гнатюком и Дядей Вовой Власта прослушала одновременно с Саркисяном. Во-вторых, она прекрасно поняла, что если этот препарат угодит в руки к Мещерскому, то она окажется первой жертвой и отдаст свои 80 миллионов просто так. Наконец, в-третьих, она увидела в этих препаратах свою личную выгоду. Именно известие о снадобьях, превращающих людей в биороботов, породило в ощипанной головенке Власты Дмитриевны безумную, авантюристическую идею: сесть на Руси императрицей! ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПОРОШОК Нельзя сказать, что Мещерский с самого начала поверил в эту идею. Ясное дело — маразм крепчает. Однако, когда Власта пригласила его на беседу тет-а-тет и объяснила, что знает абсолютно все, в том числе и о том, что Князь строит против нее коварные планы, обладатель четырех паспортов подумал было, что жизнь дала необратимую трещину. Тем более что охранники милой старушки были где-то поблизости и вполне могли обеспечить ему вечный отдых от жизни.Но «гран дюшесе» оказалась женщиной милостивой. Она сказала, что все понимает и предлагает Сержу подумать над ее предложением, которое сулит неограниченные возможности. Князь сообразил, что это дает некоторую отсрочку от возможного купания в Сене, и терпеливо выслушал все, что Власта придумала насчет своего царственного происхождения. К концу речуги старуха принялась излагать конкретные предложения.Они состояли в том, чтоб купить не только «ноу-хау» на препараты, но и весь цех, где они якобы производятся, а затем заняться постепенной обработкой населения матушки-России, которая должна встретить единодушным ликованием новую, законную государыню. За это Мещерскому был обещан титул великого князя и наследника-цесаревича.Жулик-рецидивист лихорадочно заработал мозгами. Перспектива в случае согласия сделаться всея Руси самодержцем, несмотря на жуткий авантюризм, выглядела очень даже реальной. Перспектива в случае отказа смайнать в Сену и поплыть по течению в направлении Гавра — даже более чем реальной. Конечно, Князь отказываться не стал.Но Власта не верила на слово, потому что прекрасно знала Мещерского. Она заставила его подписать письменный отказ от претензий на наследство «принцессы», в случае если не будет реализовано особое секретное условие, хранящееся в запечатанном конверте. Условие это состояло в том, что Мещерский сможет получить права на все движимое и недвижимое имущество Власты Дмитриевны лишь в том случае, если она на момент смерти будет являться российской императрицей. С точки зрения формально-юридической, подобное условие было вполне законно, но, с точки зрения житейской, выглядело примерно так: «Получишь наследство, когда рак свистнет».Наверно, если б Серж к этому времени уже не увидел в натуре нескольких людей, подвергшихся инъекциям таинственного препарата, то предпочел бы отказаться от бабкиных условий. В общем, другой бы, даже узнав, что этот препарат существует, нипочем бы не согласился, а просто попытался бы рать куда подальше, подписав для отмаза нужную бумагу. В конце концов, свет клином на Властиных мильонах не сошелся.Но Мещерский был авантюрист божьей милостью. Украсть — так мильон, любить — так королеву. «Любить», конечно, это сильно сказано, потому как Серж Власту любил ровно настолько, насколько положено хорошо оплачиваемому альфонсу. Однако возможность прибрать к рукам не только миллионы, но и ничем не ограниченную власть — прямо-таки пьянила эту забубенную головушку.Когда Серж с Гнатюком летом 1998 года впервые приехали в область, где роль «теневого губернатора» выполнял Дядя Вова, их с завязанными глазами усадили в белую «Ниву» и каким-то кружным маршрутом отвезли в некое потайное место, о местонахождении которого Мещерский и сейчас не имел представления. И он, и Петро порядком трусили, опасаясь, что речь пойдет не о продаже «ноу-хау», а попросту о взятии в заложники. Конечно, Серж больше волновался, ибо Гнатюк тут был почти свой человек, а он— «заграничный», за которого, глядишь, хорошие бабки можно срубить.Но Вова в данном случае подличать не собирался. Просто ему надо было подстраховаться и соблюсти коммерческую тайну. Предварительные переговоры с Вовиной стороны проводил Туз — правая рука и личный телохранитель областного пахана. Вместе с ним присутствовал еще один тип, которого Мещерскому никак не представляли. Запомнился этот гражданин впечатляющим шрамом в виде буквы V на правой щеке и отсутствием безымянного и среднего пальцев на левой руке.Демонстрацию действия препарата проводили в некоем мрачноватом сооружении, напоминавшем не то средневековую подземную тюрьму, не то российское бетонное овощехранилище. Да так оно и было, просто Дядя Вова переделал бывшее овощехранилище в подземную тюрьму. Там он обычно содержал заложников, лиц, упорствовавших в выплате дани или иным образом задолжавших, а также своих же братков, которые подозревались в крысятничестве, подставах, стукачизме и других серьезных нарушениях блатного законодательства. Об этом краткий комментарий дал сам Туз, скромно намекнув, что те, кто сидит здесь сейчас, осуждены на смерть, но Вова из милости своей предложил использовать их в демонстрационных целях.Бр-р-р! У Мещерского и сейчас кровь стыла в жилах. Он на всю жизнь запомнил эти бетонные плиты на потолке, цементный, во многих местах потрескавшийся пол и два ряда бетонных столбов, подпиравших потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158