Одно дело, если б ее притащили в тот балок, где прятались Таран и Милка. Тогда действительно никуда не деться — пришлось бы стрелять. Хотя, вообще-то, можно было в принципе и по-мирному разойтись. Шансы на это были, хотя и небольшие. Но Милка, видишь ли, поддалась эмоциям, не смогла остаться равнодушной к страданиям незнакомой бабы — и начала палить, а Таран не сумел ее удержать, стало быть, оба виноваты. Наверно, можно было бы сказать в оправдание, что, мол, граждане, подвергавшие Василису изнасилованию, могли случайно забраться в пустой кузов «буханки», расшвырять сиденья, добраться до люка, проникнуть в подземный ход и в конечном итоге отыскать узника, но Птицын не любил, когда ему излагали события в сослагательном наклонении.Так или иначе, но Юрка прямо-таки всей шкурой ощущал нервозность ситуации. С одной стороны, каждая лишняя минута пребывания здесь могла оказаться роковой, с другой — не хотелось принимать какое-нибудь поспешное решение, чтоб потом хуже не стало.К числу таких поспешных решений можно было отнести горячее желание Тарана пристрелить без долгих расспросов последнего бандюка, вытащить из бункера пленника, погрузить его и Василису в «шестерку» и полным ходом дунуть отсюда прямо на базу «мамонтов».В общем и целом такое решение могло показаться наилучшим, но только на первый взгляд. А при более пристальном рассмотрении — Таран все-таки еще не потерял способности к трезвому взгляду на вещи! — вышеописанная идея содержала в себе массу потенциальных неприятностей.Начать с того, что машина была чужая. То есть, нарвавшись где-нибудь посреди просеки на ГНР, отправленную райотделом разбираться по поводу стрельбы, или на самый простой пост ГИБДД, даже при отсутствии какого-либо иного криминала Милка и Юрка попадали в категорию угонщиков. Пистолеты со свежим нагаром, даже при наличии удостоверений на право ношения и хранения, могли вызвать массу ненужных вопросов. Ну, а заложник — про него и говорить смешно… Вряд ли его удастся настолько запугать, чтоб он сидел и не вякал. Тем более если Тарана с Милкой выведут из машины и заставят положить руки на капот. Кроме того, машину скорее всего не пропустят через КПП дивизии, на территории которой базировались «мамонты». То есть пришлось бы вызывать из отряда какой-то транспорт и пересаживать в него пассажиров, причем делать это на глазах наряда.Но даже если ментов и гаишников удастся благополучно миновать, а затем без приключений добраться до базы, все равно не избежать больших неприятностей с Птицыным. Прежде всего, как ни странно, из-за пассажиров. Таран прекрасно понимал, что Ляпунов не стал бы прятать заложника здесь, если б можно было увезти его на базу «мамонтов». Ну а Василисе, как женщине посторонней, тем более там нечего было делать. Юрка мог предположить, что, доставив их на базу, он создаст для Птицына столько лишних проблем, что и заложника, и Василису, и Милку с Тараном заодно придется срочно убирать.Куда ни кинь, всюду клин. Разве тут время придумывать, какие задавать вопросы связанному бандюге? Тем более ежели окажется, что они всего лишь побаловаться захотели. Пригласили на улице симпатичную бабенку без комплексов у Василисы эта раскомплексованность на роже написана! — и повезли сюда, чтоб спокойно потрахать в извращенной форме…Последнюю сентенцию Юрка, конечно, легко опроверг. Ребята, которые сейчас лежали на полу, выглядели вполне крутыми для того, чтоб купить себе аж по две таких бабы, как Василиса. Ну уж по одной-то обязательно. А на маньяков-извращенцев они были не очень похожи. Во-первых, маньяки, как правило, стаями не держатся, а во-вторых, маньяки, как правило, народ нетерпеливый и дрючат своих жертв там, где поймают. Во всяком случае, специально увозить Василису за город только для того, чтобы поиметь, эти бойцы не стали бы. Просто решили, так сказать, совместить приятное с полезным. Сперва отдрючить дружно, чтоб добро не пропадало, а затем, если баба не расколется, применять к ней всякие иные средства воздействия. Так что самый главный вопрос, который следовало задать уцелевшему братку, надо было сформулировать по-иному, не «почему насиловали?», а «что вы у нее выпытывали?».В общем, выяснять то, о чем Василиса должна была рассказать своим похитителям, Таран считал необязательным. Тем более что можно было случайно узнать что-нибудь лишнее, и это лишнее знание могло сильно осложнить дальнейшую жизнь.Когда Таран подошел к стреноженному собственными штанами парню, тот беспомощно ворочался на полу со связанными руками и глухо матерился без конкретного адреса. Услышав приближающиеся шаги, он притих и перевернулся на спину, а затем кое-как сумел сесть, оперевшись спиной о крыло облупленного «жигуля», с которого давным-давно сняли колеса, и дверцы, вынули лобовое стекло, а заднее почему-то разбили.Ясно, что мужик волновался за свое будущее. Милка и Василиса были скрыты от него темнотой, а также кузовами и прочим хламом. Напарника, которого застрелила Милка первым, он тоже видеть не мог, но вот двое бездыханных товарищей — «каратист» и «спасатель» — находились в его поле зрения. Таран, приближаясь к нему с фонариком, очень хорошо осветил убиенных со всеми аппетитными подробностями. Само собой, боец уже не питал иллюзий насчет того, что угодил к ментам, собирающимся отвезти его в контору, провести дознание, найти основания для возбуждения уголовного дела, а затем упаковать в СИЗО до суда. Нет, перспектива отсидеть полгода в крытке, выслушать приговор и поехать отдыхать от свободы на срок от четырех до десяти по 131-26 УК-97 — далеко не самой уважаемой в блатном мире!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158